Быть хозяином своих поступков

Как же быть с ревностью? Да и можно ли вообще с ней что-нибудь поделать? Ведь, как говорится, сердцу не прикажешь. И это справедливо в отношении ревности ничуть не меньше, чем в отношении любви. Но, хотя никто в полной мере не властен над своими чувствами, судьба их, размах, который они набирают, степень, до которой подчиняют себе поведение человека, — все это во многом зависит от отношения человека к своим чувствам. Умеем же мы, когда требуется, не показать разочарования или зависти, умерить (а то и вовсе подавить) гнев или восторг. Многие не без успеха пытаются скрыть стыд, не показать любовь или ненависть. Еще проще бывает «подогреть» свои чувства, искусственно взвинтить их. Все это относится и к ревности, которую человек может произвольно усилить, взрастить, а может и значительно ограничить и даже в самои зачатке заглушить.

Поэтому первое, что можно рекомендовать против ревности (лучше еще до знакомства с ней), это выработать у себя непримиримое отношение к ней, основанное на убеждении, что ревность — страсть не только тягостная и подавляющая, но и при любых своих проявлениях всегда отталкивающая. Понимать все это и отдавать себя во власть ревности или сознательно пользоваться ею, чтобы оказывать давление на другого человека, постыдно и унизительно. Такую позицию можно выразить формулой: скажи ревности — «нет!».

Второе — необходимо воспитать в себе серьезное и ответственное отношение к чужой ревности. Ревность — не объект для шуток и насмешек. Доброжелательный, чуткий партнер примет ее сочувственно, с пониманием, быть может, пойдет на какие-то уступки, однако в принципе это чувство не должно давать ревнующему каких бы то ни было привилегий. Таким образом, формула второй рекомендации: деликатно обращайся с чужой ревностью. Но коль скоро ревность не знает никаких границ, а тем более когда она сопряжена с пьянством, вряд ли стоит бороться за сохранение семьи. Если же ревность носит нелепый характер (непонятная аргументация, немыслимые объекты, странное поведение), следует вспомнить о существовании патологической ревности и посоветоваться с психиатром.

Третье — проявлять уважение к тому, кого любишь, избегать попыток активно «переиначивать» его на свой лад. Если человек по своей натуре податлив, гибок, способен легко принимать чужие требования, то он и сам, без значительного на него давления займет зависимое положение, охотно подчинится, уступит лидирующую позицию в семье. Если же партнер окажется человеком независимым, самостоятельным, достаточно «жестким», то активные попытки приспособить, перевоспитать его неминуемо приведут к конфликту. Одним из возможных осложнений таких отношений, как уже говорилось, бывает ревность. Предотвратить появление несбыточных притязаний друг к другу, которые служат благодатной почвой для ревности, может только компромисс, основанный на самоограничении обоих супругов. Каждый из них должен проявить как можно больше терпимости и уважения к индивидуальности другого. В то же время оба должны стремиться к максимальной уступчивости, готовности идти навстречу интересам, потребностям партнера.

Какие бы требования ни возникали у супругов друг к другу, всегда надо помнить: нельзя претендовать на то, чтобы другой безоговорочно и полностью выполнял все, что от него хотят. Любой муж знает, что он не полностью соответствует идеалам жены. И он не слишком сильно старается добиться такого соответствия: на некоторые его недостатки у них разные точки зрения, а от других ему было бы слишком трудно избавиться. Но если он хочет вопреки каким-то претензиям жены остаться самим собой, он должен признать и право жены на некоторое несоответствие его идеалам, на неполное удовлетворение его запросов. Он может не отказаться от своих требований, может проявлять ту или иную настойчивость, но должен быть готов к тому, что это не принесет желаемого результата. Другими словами, супругам приходится мириться с определенной «неисправимостью» друг друга.

Итак, третий принцип сводится к совету: уважай чужую индивидуальность.

Четвертое — не позволяй ревности завладеть всеми чувствами. Надо не просто бороться против ревности, а стремиться сохранить в себе и всячески культивировать те чувства (бороться за них), которые составляют положительную, радостную основу взаимоотношений. Эти чувства способны «растворить» в себе ревность.

Один пожилой мужчина случайно узнал, что его жена до знакомства с ним допускала «нескромное поведение». Эта «новость» относилась к периоду более чем тридцатилетней давности, тем не менее она произвела на него ошеломляющее впечатление. Хотя он прекрасно понимал, что к нему лично прошлое жены не имеет никакого отношения, он не мог больше верить «такой» женщине, а значит и жить с ней. Все его мысли были целиком сосредоточены на неблаговидных поступках жены до знакомства с ним, У него появилось брезгливое чувство к ней. В те дни он совершенно забыл о совместно прожитых счастливых годах, о радости и многочисленных удобствах, которые она ему постоянно создавала, о том, что она мать его детей. Он порвал с ней всякие отношения и усиленно готовился к разводу.

К счастью для той семьи, нашелся человек, который сумел снять шоры с глаз возмущенного мужа и заставил его увидеть вновь все то хорошее, что было за годы их долгой совместной жизни. Разгневанному мужу пришлось признать, что и сам он не настолько уж чист, чтобы испытывать такое негодование. А разве сам он мало доставил жене хлопот и огорчений? И как часто бывал несправедлив к ней и даже жесток. А сколько недодано ей внимания и заботы? Но ведь она все это сносила!.. Так у «обвинителя» зародилось чувство вины. Однако последним, что окончательно погасило ревность, было обращение к его мужскому достоинству: сила, честь мужчины не в безжалостном преследовании и непримиримом отвержении когда-то оступившейся женщины, а в великодушии. В результате этот муж не просто примирился с женой, но стал внимателен, заботлив. И был собой очень доволен. Пятое — не будь рабом фактов, больше доверяй человеку, общему тону его отношения. Погоня за «обличительными» фактами вносит во взаимоотношения недоверие, напряженность, мелочность. Да и сами по себе факты не всегда выражают истинную суть человеческих отношений. Взять хотя бы такой пример.

Мужчина после нескольких лет благополучной жизни расстался с женщиной и сошелся с другой. Первая не хочет смириться с потерей, надеется вернуть его. Она просит его о свидании, и он, будучи человеком мягким и не желая причинить ей дополнительной обиды, соглашается. При встрече он держится достойно, проявляет уважение и тактичность к бывшей спутнице, не изменяя при этом новой избраннице. Но он понимает, что для последней это свидание неприятно, и ничего ей не рассказывает. Однако она каким-то образом узнает о встрече. Ее реакцию угадать нетрудно: «Ветреный, неверный человек! Бросил одну, теперь с ней же обманывает другую! А если у них ничего не было, то почему пытался скрывать?» Попробуйте-ка разуверить ее!

Посмотрите, как убедительно претворяется в жизнь данный принцип в повести Аркадия Гайдара «Голубая чашка». Ревность в переживаниях героя не сразу заметна. Она как бы влита в общую обиду отца и дочери на несправедливость Маруси. Сначала Маруся проводит целый вечер со своим товарищем — полярным летчиком, а на следующий день вдруг отправляется в город, нарушив семейные планы. И отец со Светланой уходят «куда глаза глядят». А когда они возвращаются, героя не интересует, где была, что делала Маруся. Для него важно совсем другое:

«Подошел и я, посмотрел Марусе в лицо.

Глаза Маруси были карие, и смотрели они ласково. Видно было, что ждала она нас долго, наконец-то дождалась и теперь крепко рада.

“Нет, — твердо решил я…— И Маруся ничего не разбивала тоже”».

И, наконец, еще одна рекомендация. В борьбе с ревностью важно учитывать, что измена — совершившаяся или зреющая — чаще всего лишь заключительное звено в цепи разногласий и осложнений во взаимоотношениях. Упреки, преследования, слежка, слезы могут принести лишь дополнительный вред, так как еще больше усугубляют расхождения.

При подозрении в неверности (а еще лучше при самых первых признаках охлаждения) наиболее надежный способ— подумать, почему ты перестал удовлетворять партнера. Нужно проследить пути изменения взаимоотношений, сравнить то, что есть, с тем, что было. Но подходить к этому требуется не со своих позиций, а с позиций партнера. Важно постараться посмотреть на вещи его глазами и уяснить, чего ему не хватает — уважения, чувства значимости, внимания, ласки, заботы, помощи, развлечений, разнообразия жизни, сексуального удовлетворения и т.д. Разумеется, если удастся найти причину расхождений, при взаимном сознательном и доброжелательном отношении ее можно устранить, либо как-то компенсировать недостающее.

Тут в качестве формулы можно посоветовать: научись смотреть на все с позиций партнера.

Долгим и мучительным путем приобщался к этой истине герой повести А. Афанасьева «Не везет» Анатолий Пономарев. После многолетнего перерыва он встречает школьного приятеля Воробейченко, и тот буквально втирается в его жизнь: устраивается к нему на работу, сближается с его женой Аночкой и сам же объявляет об этом Пономареву.

Бросив дом, Пономарев живет один и постепенно приходит к выводу, что был не прав. Что с того, что Аночке приглянулся Воробейченко? Обычный жизненный факт. Его надо было преодолеть и забыть. Ведь и он был невнимателен к жене, целиком уйдя в работу. А потом в критическую минуту, вместо того чтобы помочь ей, потребовал отчета. Он даже не пытался взглянуть на происшедшее ее глазами. Осознав все это, он вернулся домой и был принят женой.

Мы говорили об общих принципах защиты от ревности, и, надо сказать, принципах отнюдь не для всех бесспорных.

Больше всего возражений приходится слышать, когда речь заходит об их применении к «справедливой» ревности.

В самом деле, далеко не всегда ревность является продуктом одних только внутренних свойств ревнующего. Достаточно часто она в той или иной мере оказывается связанной с поведением «второго лица» (т. е. того, кого ревнуют) или «третьих лиц» (тех, к кому ревнуют). Иными словами, в отличие от ревности напрасной, «справедливая» ревность спровоцирована или даже имеет под собой реальную почву. Но, увы, граница между той и другой ревностью весьма относительна и очень субъективна. Так, для ревнующего его переживания всегда как-то обоснован-ны, хотя бы в тот момент, когда он их испытывает. (Вспомните, ревность — это сомнение в верности, в полной преданности любимого человека. А если послушать ревнуемых? Оказывается, многие из них смотрят на ту же ситуацию совершенно иначе. Не будем останавливаться на случаях сознательного искажения фактов с целью сокрытия измены. В изложении ревнуемых (искреннем!) даже реальная неверность выглядит нередко оправданно и совсем по-другому, чем в устах ревнующего. Если же до явной измены дело не дошло, то ревнуемые обычно рассматривают свое увлечение как невинную забаву, ни в коей мере не дающую оснований для опасений ревнующего. Чаще же они вовсе не задумываются над тем, какое впечатление производит их поведение на ревнующего. Наконец, встречаются и такие люди, которым чужая ревность льстит, доставляет удовольствие, тешит их самолюбие, или же она создает самоуспокоенность по отношению к собственному положению в семье и тем самым освобождает от необходимости заботиться о благополучии близкого человека, проявлять к нему любовь и внимание. В жизни все эти варианты пренебрежительного отношения к чужой ревности или ее культивирования часто переплетены и трудно различимы.

Многие считают, что лучшая помощь ревнующим — осудить поведение легкомысленных супругов и тех, кто их искушает, воззвать к чувству долга первых и к совести вторых. Но бывает, что этого даже и не требуется. Иногда оказывается достаточно одной беседы, чтобы дать людям возможность «навести мосты» между собой, установить взаимопонимание.

Вспоминаю одну молодую пару. Муж никак не хотел принимать всерьез тревоги жены в связи с его веселым и слишком общительным нравом. Ревность жены даже забавляла его. Не без колебаний решилась она обратиться за врачебной помощью и очень боялась моей встречи с мужем. Но страх оказался напрасным. Мне удалось заставить мужа взглянуть на себя ее глазами, как следует понять ее. И поскольку он по-настоящему любил жену, его поведение стало строже. Тревоги жены рассеялись.

Обращение к совести, к долгу или доброжелательный совет (как в приведенном примере) — простые и естественные меры, привлекающие своей прямотой. Однако, чтобы они возымели действие, требуется, чтобы у тех, к чьей совести и чувству долга взывают, были бы эти самые совесть и чувство долга. Но и этого мало. Не менее важна способность и желание понять близкого человека, которому причиняешь страдания. (Помните, ведь им самим события представляются в ином свете?) Наконец, чтобы один из супругов захотел избавить другого от ревности, нужно, чтобы он по-настоящему дорожил его покоем, благополучием и ценил его интересы не меньше своих. Условия непростые, но выполнимые. Поэтому испробовать данный путь всегда стоит. Но по нему нельзя пройти несколько раз. Если совесть оказалась открытой для воздействия, достаточно обратиться к ней однажды. Если нет, дальнейшие призывы к ней напрасны и принесут лишь новые разочарования.

В этом случае полезно вспомнить простую истину: прямолинейность— чаще всего не лучший и не самый краткий путь достижения цели в человеческих отношениях. Нужна какая-то тактика, какие-то косвенные воздействия.

Нередко приходится слышать совет: «Плати той же монетой!» Может, и вправду заставить легкомысленного супруга самого испытать муки ревности? Это был бы, по мнению рекомендующих, наиболее действенный и справедливый метод. В жизни же все получается иначе. Не секрет, что привязанность супругов друг к другу почти никогда не бывает одинаковой. Один оказывается в большей зависимости от другого, тогда как другой чувствует себя более свободно. Воспользуется он этим или принесет свободу в жертву благополучию, покою, достоинству своего партнера, зависит, как мы уже видели, главным образом, от его совести и способности к сочувствию. Ревность же обычно остается уделом более зависимого супруга.

Что же получится, если ревнующий (а значит более зависимый) супруг попробует «платить той же монетой»? Прежде всего, ему придется совершать над собой определенное насилие. «Развлечение» с кем-то другим не только не принесет ему удовлетворения, а напротив, будет для него неприятным, приведет к угрызениям совести, опустошенности, обострению чувства одиночества, а значит к усилению ревности. А для легкомысленного человека подобные действия его супруга могут послужить основанием для снятия всех ограничений, «Свободное» поведение супруга, к зависимости которого он привык, скорее оскорбит и озлобит его, нежели вызовет муки ревности или заставит одуматься. И тогда с его стороны последует энергичный протест или разрыв отношений. Поскольку ревнующий обычно больше заинтересован в их сохранении, то и на этот раз результат жестоко оборачивается против него самого.

Диалог

— А почему я должна что-то придумывать, прибегать к тактике?

— Но, позвольте, кто из вас хочет изменить отношения?

Бывает, однако, и так, что соотношение сил складывается в пользу ревнующего. В этих случаях дело порой доходит до полного подчинения ревнуемого. Все его интересы насильственно замыкаются в кругу семьи, поскольку существование каких бы то ни было дополнительных интересов таит в себе потенциальную опасность для более сильного супруга. Но, казалось бы, какую опасность могут представлять с точки зрения ревнивого мужа, например, занятия его жены на курсах кройки и шитья? Ведь там бывают одни женщины. Неважно! Преподавателем может оказаться мужчина. Или кто-либо из сокурсниц может познакомить жену со своим братом. Наконец, она получает совершенно лишние возможности — уходить из дома под благовидным предлогом, задерживаться… Да мало ли что еще! Так или иначе, а спокойнее, когда жена, не внушающая доверия, сидит дома, где она может заниматься сколько ей взду-мается полезными для семьи делами. Подчинение подобному диктату, на первый взгляд, означает победу сильного. Но эта победа дорого обходится и побежденному, и победителю. «Одомашненный» супруг, смирившийся со своим зависимым положением, постепенно и сам утрачивает основную часть своих внесемейных инте-ресов. Он перестает развиваться, теряет самостоятельность. Это уж совсем не тот человек, которого хотел сохранить для себя победитель. Спутник превращается в невольника, к которому уже нет былых чувств, а все чаще возникает раздражение, неприязнь. Однако далеко не каждый невольник смиряется со своей участью. Кто-то из побежденных мечтает о свободе и ждет только подходящей возможности, чтобы хоть ненадолго тайно насладиться ею. Другие предпочитают бегство. А есть и такие, которые бунтуют разными способами или стараются создать для себя и для окружающих видимость собственной независимости, лидирующего положения в семье. Все эти тенденции подчас причудливо переплетаются и принимают различные формы выражения. Это может быть и пьянство, и неверность. Иллюстрацией сказанному служат строки из письма-исповеди одного мужа.

«Поженились мы студентами, ничего не имея. Через пять лет были полностью материально обеспечены. Жили вроде нормально. «Благополучная семья»: на работу идем вместе, с работы — тоже. Зарплату она получала и за меня (мы работали в одном коллективе). Я не возражал. Был, что называется, «под каблуком». Особенно меня оби-жало, когда она говорила, что я никудышный специалист. Конечно, звезд с неба я не хватал, но на службе меня уважали, я вел общественную работу, получал грамоты, премии. А для нее — все равно ничтожество. Чуть что — скандал: если у меня больше одного рубля в кармане, если выпил кружку пива, если взглянул при ней на другую женщину… Возражать, доказывать что-либо? Бесполезно. Верх всегда ее. Иногда, правда, я срывался, бунтовал, уходил отвести душу. Только к друзьям. Пока.

На шестом году появился «третий угол» треугольника. У меня. Эта, как говорится, «взяла» меня лаской, доброжелательностью. Честно говоря, я почувствовал себя с ней мужчиной и человеком…»

Ревность в нашем примере выступает лишь как одно из многих проявлений деспотизма жены. Здесь ревность и деспотизм, служившие первоначально средствами порабощения, в дальнейшем спровоцировали неверность и сделали возникшую связь особенно притягательной. Весьма распространенный путь реализации ревности — установление контроля одного супруга над другим. Вводится строгая отчетность. По любому поводу учиняется допрос: где и с кем был (была), что делал, почему задержался, отчего мрачен (весел) и т.д. и т.п. За допросом может последовать унизительная проверка. Такой контроль зиждется на недоверии. Заранее предполагается желание партнера обманывать, скрывать что-то. Однако, как это ни парадоксально, жесткий контроль не мобилизует, а разгружает совесть контролируемого, так как берет на себя ее функцию. Главным становятся не события, не действия, а реакция контролирующего. Важен не поступок, а что и как о нем сообщить (или не сообщать) дома. Удалось соврать, скрыть — значит все в порядке, на душе спокойно. Таким образом, недоверие толкает человека на всевозможные ухищрения, ловкачество. Ложь превращается в средство самозащиты.

Каждому специалисту, занимающемуся проблемами семьи, приходится выслушивать жалобы женщин на своих ненадежных мужей, которые постоянно «отговариваются», «оправдываются», «находят причину», когда их упрекают за какие-то поступки (аналогичные жалобы на жен звучат гораздо реже). Причем отговорки сплошь и рядом шиты белыми нитками и не только не внушают доверия, а напротив, вызывают желание вывести их «авторов» на чистую воду. Однако попытки разоблачения неправды порождают новую ложь. Обстановка недоверия, а порой и враждебности сгущается. Но и без всякой лжи недоверие, как правило, оказывается пагубным. Об этом хорошо говорит герой романа Александра Крона «Бессонница» ученый-физиолог Олег Александрович Юдин. После войны он долго не появлялся в институте, где раньше руководил лабораторией и где работали две женщины, — одна из них любила его, другую любил он. Жена ревнует его к этим женщинам, о которых он ей все рассказал, ревнует к институту, связывающему его с ними. Юдина приглашают на новогодний бал в институт. Он задерживается там на полтора часа дольше, чем обещал жене. И хотя это не нарушает их совместных планов, дома возникает тяжелая ссора. Юдин готов признать свою вину, что не позвонил, но…

Вот его слова: «Я прекрасно понимал, что дело не в том, когда я пришел, а в том, что пришел я счастливый из института, который она ненавидела и где я наверняка як-шался со своими бывшими пассиями. Я мог повиниться за опоздание и тем локализовать ссору, но во мне уже накопилось столько раздражения против семейного деспотизма и оскорбительного недоверия (оно неприятно даже в тех случаях, когда приходится лгать, и совершенно непереносимо, когда ты невинен), что я тоже перешел в наступление. Мы разговаривали как враги. После мы прожили вместе еще много лет, но трещина осталась навсегда».

Но неужели нет способа обуздать легкомысленного супруга, если он не расположен к самоограничению? Должна же быть ахиллесова пята и у «непробиваемого» любителя флирта! Не рано ли сбросили мы со счета его молчащую совесть? Ведь при определенных условиях она должна проснуться и заговорить в человеке сама. А пробудить ее поможет чувство вины. Упреки же, претензии, мелкие (и крупные) ссоры не только не создают этого чувства, а скорее наоборот, вызывают раздражение, протест, озлобление, толкают человека на поиски оправдания, на встречные защитные действия. Мало того, бесконечные нотации, укоры и скандалы омрачают человеку пребывание дома, мешают ему понять страдающего партнера и способствуют стрем-лению искать утешение где-то на стороне.

Нет, крик и слезы не будят, а напротив, убаюкивают чужую совесть. Совесть просыпается в тишине!

Значит, тот, кто по-настоящему дорожит своим «увлекающимся» супругом и хочет сохранить для себя не только его самого, но и его чувства, его симпатию, расположе-ние, должен оставить его наедине с собственной совестью, лишив всего, чем он может от нее укрыться. Соблазняющему же влиянию «третьего лица» лучше противопоставить не ревность с ее главным оружием — мрачной требовательностью, а теплоту, заботу и внимание. Пусть мужу (жене) дома будет хорошо. Не хуже, чем «с ней» (или «с ним»). По крайней мере пусть его пребывание дома не омрачается удручающими сценами. Пусть он (она) почувствует свою незаменимость дома, увидит, что его присутствие доставляет радость, а отсутствие огорчает только лишь потому, что его нет, а не потому, что опять неведомо куда отправился, за что и должен поплатиться. (Разумеется, речь здесь идет не о беспочвенном преклонении перед тунеядствующим дома «главой семьи».) Гораздо полезнее обращать внимание и учитывать положительное, сделанное, доброе, чем упущенное, неудавшееся, недоданное. При такой системе отношений у каждого супруга возникает уважение к самому себе, желание сделать еще больше, еще лучше и скорее всего отпадет потребность в развлечении на стороне. Однако даже если этого сразу не произойдет, все равно роль «флирта» в его жизни пойдет на убыль. И коль скоро он почувствует, что его поведение заставляет страдать любимого и чуткого к нему человека, для него не составит большого труда отказаться от этого развлечения. Но, повторяю, это все возможно при взаимной расположенности, при отказе от взаимных претензий. Для этого ревность (если нет сил ее преодолеть, отбросить) должна быть наглухо заперта внутри, скрыта от всех. Это прежде всего в интересах самого ревнующего. В действенности подобной тактики мне удавалось убеждаться не однажды. Бывает и так, что ревность партнера приносит ревнуемому какую-то выгоду или внутреннее удовлетворение. В подобных случаях пробудить совесть — дело довольно трудное. Тут полезно подумать, не служит ли ревность поощрением тому, кто своим поведением ее вызывает, достоин ли тот, кого ревнуют, страданий, причиняемых им? Конечно, задавать вопросы легче, чем отвечать на них. Да и как ни отвечай, ревностьто, если уж она возникла, просто так не исчезнет! Но может исчезнуть неоправданная слепая надежда дождаться перемены к лучшему или вымолить жалость, сочувствие к страданиям. Понять это — значит поста-вить перед собой задачу: лишить виновника переживаний удовольствия, которое он испытывает, видя результат своих действий. А путь к этому все тот же — насильственно подавить или научиться скрывать ревность. Нести ее в себе достойно. Помочь справиться с этой задачей может чуткий и внимательный собеседник, которому можно было бы доверить свои горести и с которым легче выработать правильную линию поведения. В роли такого режиссера нередко приходится выступать и врачу-психоневрологу. Вот что сказала одна из моих пациенток, жестоко страдавшая от ревности к человеку, бессовестно эксплуатировавшему ее чувства: «После наших бесед у меня открылась вторая пара глаз. Теперь я могу следить за собой как бы со стороны. Я стала хозяйкой своих поступков и реакций». Все это позволило ей обрести независимость.

Итак, все — в который раз — сводится к тому, что ревновать, по меньшей мере, бесполезно. Но, может быть, есть смысл воспользоваться чужой ревностью? Почему бы не использовать ревность супруга, если уж она возникла, для укрепления семьи? Подобные рекомендации нередко встречаются в арсенале любителей вторгаться в чужие отношения. Но как дорого может обойтись простота и внешняя эффективность этого средства тому, кто к нему обращается! Проще всего, разжигая естественную, «богом данную» ревность жены (мужа), утвердиться в главенствующем положении в семье. При этом совсем не требуется проявлять о другом заботу, завоевывать снова и снова его симпатию, расположение. И действительно, к чему стараться, уступать, что-то придумывать, идти в чем-то навстречу, когда можно заставить ревновать? Раз ревнует — значит, боится потерять, а коли так, надо всего лишь поддерживать это опасение. Вряд ли требуется давать моральную оценку таким жестоким и мучительным методам завоевания привилегий в супружеских отношениях. Обратим внимание на другое. Неспособность избавиться от ревности рано или поздно порождает даже у самого зависимого человека досаду, раздражение против того, кого он ревнует. При длительном нагнетании ревности эти чувства усиливаются и вытесняют или омрачают любовь, привязанность, симпатию, особенно если ревнуемый не желает ни в чем пойти навстречу. Происходит постепенная подмена отношений. Это уже не те люди, которые когда-то нравились друг другу. И связывают их уже совсем не те чувства, которые свели их вместе. И если чувства досады, раз-дражения, неприязни возобладают над силами притяжения, это может привести к тому, что исстрадавшийся зависимый супруг, не видя перспектив, отчаявшись дождаться милости от партнера, находит в себе силы для решительного шага, как правило, совершенно неожиданного для «хозяина положения», избалованного чужой зависимостью, усыпленного ревностью супруга и беспечно верящего в неколебимость своих позиций.

Ревность — плохое оружие в супружеских отношениях. Не слабое, а ненадежное, капризное и опасное.

Но семейные отношения — не только супружеские. Атмосфера недоверия и подозрительности в семье, сопряженная с ревностью, особенно вредно влияет на внутренний мир подрастающих детей, перед которыми возникают трудные, порой неразрешимые вопросы. Как бы ни старались родители скрыть ревность от детей (а ведь об этом часто и не заботятся), ребенок обязательно чувствует конфликт между ними. И как бы ни представлялись ему события — будь то сомнения одного из родителей (справедливые или безосновательные) в верности другого, или же необоснованные обвинения, или молчаливые тихие страдания, — в любом случае происходит обидное разочарование хотя бы в одном из самых близких людей. Разочарование, которое неминуемо ведет к отчуждению от одного или от обоих родителей.

Вот что пишет девочка-подросток, которую родители сделали свидетельницей своих объяснений: «…Семья. Как это много значит для человека. Каждому свой дом несет радость, каждый стремится поскорее войти в него. От него так и веет теплом. А мне он кажется холодным, и нет никакого желания возвращаться домой после школы. Для каждого отец и мать самые близкие и родные. А мне они кажутся то близкими, то очень далекими. Отец относится к матери с презрением, каждым словом подчеркивает это, упрекает ее в неверности, доводит до слез или скандалов, а она все терпит. Не пойму только, почему, ради чего или кого она это делает? Неужели ради меня?! Но ви-деть ее слезы, слышать их скандалы, разве это не пытка?! Когда я была маленькой, я этого не понимала. Но сейчас, когда мне 15, я не могу больше этого видеть, не могу больше жить в этом доме. Не могу!!!»

До сих пор речь шла о ревности, существующей на фоне худо ли, хорошо ли, но продолжающихся отношений. В стороне остались случаи, когда ревность разыгрывается в ответ на разрыв — совершившийся или назревший.

Прекращение отношений, вызванное психологической несовместимостью партнеров, т. е. когда он и она «не сошлись характерами», редко порождает ревность, даже если инициатива принадлежит одной стороне.

Гораздо чаще к ревности приводит положение, когда один из супругов после колебаний и внутренней борьбы решается пойти на откровенную измену и на разрыв отношений из-за нахлынувшей новой страсти. Такого человека обычно осуждают, его поведением принято возмущаться. Однако это несколько упрощенный взгляд.

Если учесть, что на протяжении многих веков брак по любви представлял скорее исключение, чем правило, станет очевидным, что любовь и брак в прошлом (как явления общественные) находились в противоречии друг с другом, Это убедительно показал Ф. Энгельс в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства». В социалистическом обществе брак перестал быть средством решения политических, сословных и имущественных проблем. И все же какая-то часть браков заключается и у нас «по расчету». (Хотя расчет совсем другого плана.) Немало семей складывается «на разумной основе» — без особых чувств между супругами. Еще больше «односторонних» браков, когда один из партнеров уступает настойчивости другого. Да и взаимная любовь, в том числе и закрепленная браком, может быть преходящей. Поэтому внебрачная любовь и связанная с ней измена — явления вполне вероятные. Оценка таких случаев не может быть единой и не должна быть предвзятой. Скольких выдающихся произведений недосчиталась бы мировая культура, если бы все люди были однолюбами, святочтущими супружеский долг. Мы наслаждаемся любовной лирикой, и вряд ли у кого-нибудь при этом возникают мысли об аморальности авторов. Потому что перед нами подлинные высокие чувства, которые всегда прекрасны. И значит по меньшей мере рискованно давать какие-то общие рекомендации участникам подобных ситуаций. Но все же одно соображение привести стоит. Однако адресовано оно не основным действующим лицам, а тем, кто берется им помогать.

Очень важно, прежде чем давать советы, почувствовать трудности того, кому хочешь помочь, постичь его проблемы во всей их сложности. Иными словами, нужно суметь основательно войти в его роль. Чем легче даются советы и чем они категоричнее, тем меньше в них проку и тем более ограниченным лицом оказывается обычно их автор. Если все действительно так ясно и просто, как кажется советчику, то почему же встретивший трудности человек сам не находит решения?

Поскольку проникать в чужую душу — ело сложное и ответственное, основная задача помощника — пролить как можно больше света на положение, помочь человеку, попавшему в беду, по-иному, более широко взглянуть на дело, вселить в него веру в свои силы, в способность справиться с трудностями, познакомить с аналогичными случаями. А иногда бывает достаточно хорошенько выслушать человека, дать ему возможность высказаться, привести мысли в систему. Другими словами, не навязывать свои советы, не предлагать готовые рецепты, а создать условия, которые помогут человеку лучше разобраться в случившемся и самому найти решение.