«Зеленый змий» и зеленоглазое чудовище

Что означает «зеленый змий» объяснять не требуется, А насчет зеленоглазого чудовища, быть может, не все помнят, что это — изображение ревности, которое Шекспир вложил в уста Яго (в переводе С. Я. Маршака — «зеленоглазая ведьма»). Яго говорит о ревности со знанием дела. Уж кто-кто, а он смотрел ей в глаза. Ведь он сам, прежде чем использовать ее как оружие, был жестоко ею отравлен: «…я готов на все, чтоб насолить Отелло. Допущение, что дьявол обнимал мою жену, мне внутренности ядом разъедает».

Так что же, одинаковая цветовая символика просто совпадение? Или есть нечто, связывающее самый распространенный порок с одной из наиболее мрачных страстей?

Как-то на лекции я получил такую записку: «Мне известен человек, который очень тепло и заботливо относится к своей жене. Но стоит ему принять дозу спиртного, как он становится неузнаваем: высказывает ей дикие обвинения, устраивает отвратительные сцены. А потом сам же раскаивается. И так много раз. Складывается впечатление, что ревность проникает в него вместе с алкоголем. Пожалуйста, объясните, в чем тут дело».

Как видите, не умудренный специальными познаниями наблюдатель задает тот же вопрос. И это не случайно.

Ученые давно заметили, что любители спиртного ревнуют чаще и сильнее других. И дело тут не в крайней распущенности пьяных ревнивцев, о чем уже было сказано. Речь идет о прямом «ревнивом» действии алкоголя, которое проявляется не только у злостных пьяниц, но и у людей, склонных к частому употреблению спиртных напитков даже в умеренных дозах, например ежедневно по рюмочке «для аппетита».

Конечно, сам по себе алкоголь ревности не создает. Но он располагает человека к соответствующим подозрениям и одновременно вызывает во взаимоотношениях супругов осложнения, которые дают богатую пищу для сомнений в верности. Можно сказать, что алкоголь как бы связывает в один узел все способы формирования ревности.

Чтобы проследить, как именно это происходит, воспользуемся реальным и — подчеркну это — весьма типичным примером. Когда Николай Сергеевич стал приходить домой под хмельком, это, естественно, вызвало недовольство его жены. Чем чаще и сильнее бывал он пьян, тем острее была ее реакция. Частые ссоры повлекли ее охлаждение к мужу, которое проявилось и в бытовых вопросах, и в сексуальном общении. Николай Сергеевич же вел себя по-прежнему. Алкоголь усиливал половое влечение, и Николай Сергеевич требовал и добивался близости. Однако тот же алкоголь скоро стал снижать его потенцию. Это окончательно расстроило половую гармонию супругов. Но если жена отчетливо понимала причины происходящего, то сам он был уже не в состоянии трезво оценить положение вещей. Охлаждение жены пробудило у Николая Сергеевича совсем другие сомнения: «А не нашла ли она другого?» Сначала это были эпизодические подозрения, возникавшие в периоды опьянения. Но затем мысли эти стали возвращаться все чаще и чаще и вскоре приняли характер убеждения. Этому способствовало и то обстоятельство, что во время опьянения у Николая Сергеевича нередко вспыхивало желание изменить жене. И, хотя он ни разу не пытался осуществить эти намерения, он невольно стал приписывать подобные мысли и ей. (Узнаете? Обращенная ревность!) Нарастающая импотенция заставляла опасаться, что жена станет искать сексуального удовлетворения «на стороне». (Это уже ревность от ущемленности.) С годами у Николая Сергеевича, как у всякого пьющего человека, изменялся характер, сужались интересы, развивались эгоизм, деспотичность, придирчивость. (А ведь все это — база для тиранической ревности!)

Не стану приводить безотрадную картину поведения Николая Сергеевича. Речь сейчас не об этом. Интересно отметить другое. С некоторых пор мысль о неверности жены стала не только расстраивать и оскорблять Николая Сергеевича, но она доставляла ему… определенное удовлетворение. Обвинение жены в измене реабилитировало его перед окружающими и в собственных глазах, «разгружало» его совесть. К тому же был скомпрометирован самый главный обвинитель — жена. (Кто еще предъявлял ему столько упреков и претензий и так мешал пьянствовать?) Не случайно поэтому со временем Николай Сергеевич стал обвинять жену уже не просто в связи с другим мужчиной, а в самом отвратительном разврате. Наконец, взятая им самим роль «рогоносца» позволила Николаю Сергеевичу подвести уважительную причину под пьянство— «с горя».

У этой истории пока нет конца. Но предположить возможные варианты нетрудно: прекращение пьянства (для этого, очевидно, понадобится пройти курс лечения, ведь Николай Сергеевич уже стал алкоголиком) и восстановление нормальных семейных отношений — счастливый исход; окончательный распад семьи и развод — наиболее реальный конец; полная деградация, развитие психического заболевания, или, быть может, совершение преступления — в худшем случае.