Без плаща, шпаги и реверансов! (часть 7)

date28.07.2014 "Семья" authorАвтор: Т. М. Афанасьева

Знаменитый в начале XX в. австрийский исследователь, автор нашумевшей в свое время книги «Пол и характер» Отто Вайнингер утверждал, что в некоторых регионах западного цивилизованного мира с определенной цикличностью появляется движение феминисток, сторонниц так называемого женского равноправия. В их поведении наряду с мужскими достоинствами — решительностью, твердостью характера, бесстрашием — появляются и чисто мужские пороки: склонность к пьянству, распущенность в словах, манерах и поступках, безответственное отношение к потомству. Даже во внешности женщины словно бы отрекаются от всего женского: стягивают, прячут, уродуя грудь, затягивают фигуру так, чтобы не бросались в глаза бедра. Они берут у мужчин все атрибуты — одежду, обувь, повадки.

В какой-то момент движение феминисток доходит до крайности: начинает сокращаться рождаемость, общественные нравы падают, отрицательно влияя на государственные устои. Обычно первыми спохватываются сами женщины и открывают новое движение: за урегулирование половых отношений, за строгость правил. Приходит понимание: нравственность нации прежде всего пестуется женщиной. И если уж она откажется быть стойкой и порядочной, прощай моральные устои.

Подлинная женская революция имела другую сущность и другие формы проявления. Вот как писал об этом Ф. Энгельс в книге «Происхождение семьи, частной собственности и государства»: переход от группового брака, от беспорядочных связей, от «греховного зачатия» к «единобрачию совершился главным образом благодаря женщинам. Чем больше с развитием экономических условий жизни, следовательно, с разложением древнего коммунизма и увеличением плотности населения унаследованные издревле отношения между полами утрачивали свой наивный первобытный характер, тем больше они должны были казаться женщинам унизительными и тягостными; тем настойчивее должны были женщины добиваться, как избавления, права на целомудрие, на временный или постоянный брак лишь с одним мужчиной. От мужчин этот шаг вперед не мог исходить помимо прочего уже потому, что им вообще никогда, даже вплоть до настоящего времени, не приходило в голову отказаться от удобств фактического группового брака. Только после того как женщинами был осуществлен переход к парному браку, мужчины смогли ввести строгую моногамию (единобрачие.— Т. А.), — разумеется, только для женщин» (Маркс К.., Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 56).

Обратите внимание: Ф. Энгельс — решительный противник полового неравенства — говорит о выстраданном женщинами «праве на целомудрие» как о шаге вперед. И уж никак не призывает к равноправию в пороке.

Дальше Энгельс пишет: «Первая появляющаяся в истории противоположность классов совпадает с развитием антагонизма между мужем и женой при единобрачии, и первое классовое угнетение совпадает с порабощением женского пола мужским. Единобрачие было великим историческим прогрессом, но вместе с тем оно открывает… продолжающуюся до сих пор эпоху, когда всякий прогресс в то же время означает и относительный регресс, когда благосостояние и развитие одних осуществляется ценой страданий и подавления других» (Там же, с. 68—69).

Но отчего же именно женщина сочла для себя «унизительными и тягостными» беспорядочные половые отношения, отчего именно она затребовала единобрачия, а потом столь долго одна соглашалась нести его лямку?