Попутчица

Валерий Алексеевич — молодой водитель грузовой автомашины междугородных перевозок. В рейсе иной раз проводит несколько дней. Отдыхает в пути либо прямо в кабине — в его современном трейлере просторно и удобно, либо в придорожных гостиницах или мотелях. Холост. Жениться не собирается. «Успею еще. Пока погуляю».

К нам его направил глазной врач.

— Я и сам к вам собирался, но раньше решил пойти к окулисту. Работать стало невозможно.

Расспрашивать пациента о его жалобах нужды не было — и так все видно. Он сразу отвернулся от ярко освещенного солнцем окна. Глазная щель сужена. Веки отяжелели и отекли. Из обоих глаз непроизвольно текут обильные слезы, смешанные с гноем. На ресницах он кое-где подсох в виде серовато-зеленой корочки, отчего в углах веки будто бы склеены. Приоткрыв их, я увидел резко воспаленную, покрасневшую конъюнктиву. Субъективно больного беспокоят жжение и неприятные ощущения в глазу — «будто бы песок там…».

— Что же вы довели себя до такого состояния, молодой человек? Так ведь можно и совсем ослепнуть.

— Думал, само пройдет. Промывал теплой водичкой. Моргал в блюдечке с чаем. Бабушка еще в детстве советовала — «глаз проморгать». Бывало, поморгаешь, поморгаешь, и все прохо­дило. А тут никак… И, главное, руки сами постоянно тянутся к глазам.

Он достал носовой платок и приложил сначала к одному, потом к другому глазу промокательными движениями.

— И давно это с вами?

— Примерно неделю, если не больше.

— Подзапустил, братец. Еще бы немного потянул время — появились бы язвы. Причем не только на конъюнктиве, но и на роговице глазного яблока. При этом заболевании не редкость прободение (разрушение подлежащей ткани), а значит, потеря зреиия в разной степени, вплоть до слепоты.

— Я и сам испугался, когда увидел, что с каждым днем становится все хуже. Доктор, раз я уж к вам пришел, заодно посмотрите, пожалуйста, и там… Там началось еще раныпе, но я все откладывал. Лечился кое-как сам. Марганцовые ванночки делал. А потом заболели глаза. Думаю, дело серьезное, надо идти к врачу…

Пока мазки гноя с конъюнктивы и уретры микроскопировали в лаборатории, Валерий рассказал, что незадолго до появления выделений из мочеиспускательного канала встретил на дороге девчонку.

— Симпатичная такая, аккуратненькая, в модных джинсах, на каблучках, в фирменной маечке с портретом какого-то бородача. Попросила довезти до города. Уже вечерело. Ну, мне жалко ее стало. Посадил в кабину. Приехали. Зашли к ней поужинать. Конечно, выпили, и я остался до утра… А она видите какой подарок сделала… Как же так? За такие поступки судить надо.

— За какие такие поступки? — переспросил я.— Да ведь она виновата ровно столько, сколько и вы сами. Кем бы она ни была, не прояви вы настойчивость, ничего не произошло бы. Кроме того, вполне допускаю, что ваша случайная попутчица о своем заболевании до сих пор понятия не имеет, как, вероятно, не вспомнит и того, где заразилась…

Много ли она знает о вас? «Валера» — и все… А вы? Что вам известно о ней? Наверное, столько же…

На листке бумаги он нарисовал примерную схему улицы и указал дом, куда привез девушку. Возможно, этот нехитрый план поможет врачам найти и «обезвредить» ее.

По поводу свежего гонорейного уретрита и заболевания глаз того же происхождения — бленнореи, или, как теперь говорят, гонорейного конъюнктивита, Валерий был госпитализирован. Еще один печальный пример того, к чему приводят игнорирование элементарных принципов морали и пробелы в санитарно-гигиеническом и половом воспитании.