31.07.2014
Статьи, обзоры
Очень хорошо сказал Расул Гамзатов: «Севший на чужого коня рано или поздно сойдет с него и отдаст хозяину. Не седлайте чужих мыслей, заведите себе свои».
А теперь о значении ознакомления с «фланговой» литературой, то есть литературой, отдаленной от основной темы, над которой работает ученый, и даже от его основной специальности. Если «лобовое чтение» основного материала — проявление элементарной культуры исследователя, тo чтение «на флангах» — всегда разведка. Именно здесь могут проскочить творческие озарения, высекающие искру собственного оригинального поиска, ориентированного в самом неожиданном направлении. Напомню только, что Луи Пастер, сыгравший такую решающую роль в истории медицины, не был медиком,— он, как известно, был химиком…
В книге о знаменитом русском просветителе Н. А. Рубакине говорится, что в течение жизни он прочитал более 200 тысяч книг. Не буду приводить других примеров подобного рода, поскольку все они касаются людей исключительных. Методы чтения и усвоение прочитанного очень индивидуальны. И тем не менее мне хочется рассказать о своем опыте, опыте рядового читателя, который в течение многих лет пытался повысить продуктивность своего чтения.
Готовясь к беседе, я начал учитывать интенсивность своего чтения. За прошедшие 304 дня прочитано 409 книг— в данном случае книгой я называю и объемистый том, и автореферат диссертации, и выпуск журнала «Невропатология и психиатрия». Удается читать в среднем 5—6 часов в сутки. В связи с этим мне хочется сказать немного об экстенсивности чтения. Типовая кривая продуктивности любого вида психологического восприятия рисует следующую картину. Продуктивность восприятия свежего материала сначала растет, но растет плавно, полого, и лишь по прошествии некоторого времени (его можно назвать временем разогрева, разминки, вхождения в режим) крутизна кривой увеличивается. Вслед за этим, раньше или позже, а это зависит и от вида работы, и от трудности материала, и от технической подготовленности и индивидуальных психофизиологических свойств работающего, крутизна кривой начинает снижаться, и линия становится горизонтальной— так называемая стадия «плато». Затем на горизонтали начинают прорываться сначала кратковременные, быстро выравнивающиеся «ямы» (невольное отвлечение внимания), но вот и вся кривая начинает ползти вниз. Это говорит об утомлении.
Такая обобщенно-типовая кривая любой психологической активности целиком приложима к процессу чтения. Открыв книгу, большинство людей в первые минуты не достигает полной концентрации внимания: если даже из головы уже ушли заботы и волнения рабочего дня, то масса подпороговых, субсенсорных раздражений мешает образованию рабочего тонуса. Требуется некоторое время, в течение которого достигается максимум сосредоточенности, воспринимаемый материал ложится в кладовую памяти и прочно фиксируется, а мелкие посторонние раздражители: случайные шумы в квартире наверху или в коридоре — проходят где-то в периферии восприятия, не проникая за барьер сознания. Но стоит миновать пик «плато» — и с появлением «ям» все те посторонние раздражители, которые до того не воспринимались, начинают врываться в сознание. Однако здесь еще можно волевым усилием заставить себя сконцентрировать внимание. И все-таки появляется желание включить телевизор, поговорить по телефону с друзьями. Преодолеть такие пораженческие настроения помогает изменение характера работы, смена книги.
Да и не только характера работы. Жорж Кювье, один из основателей палеонтологии, когда он чувствовал, что устает и продуктивность восприятия снижается, менял, во-первых, объект работы, а во-вторых, рабочую комнату. Карл Маркс тоже менял характер работы, переключаясь, скажем, с экономики на историческую литературу, а так как он не мог при этом сменить и комнату (как известно, Маркс жил в трудных материальных условиях), то он попросту садился с другой стороны стола, переставлял кресло.
Многие лингвисты утверждают, что изучать сразу несколько иностранных языков не только продуктивнее, но и легче. Также, на мой взгляд, и расширение экстенсивности, то есть набора читаемых книг, повышает продуктивность чтения и приносит большее удовлетворение.
Как-то я сгруппировал те книги, которые были у меня в работе,— всего их оказалось около двух десятков. Это книги по специальности (с них я начинаю, возвратясь с работы, а одну из них, малого формата, читаю в метро); книги по математике, статистике, биокибернетике (это второй этап чтения, как бы «перебивка» между моей основной специальностью и биологией, которые очень близки по характеру); книги по биологии и психотерапии; книги по философии, химии и физике, наконец, художественная литература и книги по языкознанию.
Книги этого списка находятся в работе разное время: от нескольких дней до 5 или 6 лет (определить более точно затрудняюсь; здесь рекорд держит словарь китайско-японских иероглифов).
В заключение несколько слов о методах закрепления извлеченной информации, чтобы в будущем быть в состоянии быстро найти нужные данные из прочитанной статьи или книги (факт, цифры, таблицу, цитату и т. д.).
У каждого свои методы отбора и хранения информации. Так, Чарльз Дарвин вырезал нужные ему места и раскладывал их в папки. Рассказывают, что, когда вышла книга Гэксли о геологии, которая очень была ему нужна, он скупил весь тираж. Одна из сотрудниц нашего института, фармаколог, ввела дарвиновский метод в систему: она тоже работает ножницами и распределяет материал по папкам, но ограничиваясь покупкой двух экземпляров книги или журнала (на случай, если материал, расположенный на противоположных страницах того же листа, нужно будет распределить в разные папки).
Несколько раньше я рассказал о методе перекрестной информации. Уж тогда на именных карточках пришлось обозначать в скобках, следующих за цифрой, указывающей страницу книги, феномен, о котором говорит данный автор. Позже, когда я начал знакомиться с фундаментальными работами в своей области, мне пришлось наряду с «личной» карточкой изучаемого автора завести и карточки по отдельным проблемам. Все это создавало уйму неудобств. Если автор приводил в работе факты, которые по-новому освещали несколько проблем, приходилось переписывать соответствующее место в три-четыре, а иногда и в пять-шесть карточек.
Все эти технические затруднения были разрешены с появлением перфокарт. Можно пользоваться, например, стандартной перфокартой К5 размером 207 на 147 миллиметров: в центральной части карточки — сама информация (либо вписывается, либо наклеивается вырезка), а на перфорациях делаются прорези, которые дают возможность быстро извлекать те перфокарты, которые несут однородную информацию, как по авторам, так и по проблемам. Естественно, техника заполнения карточки существенно меняется в зависимости от того, является ли источник информации, то есть книга, журнал, своей или же получена на время. В первом случае практически требуется только маркировка, облегчающая поиск нужного места в книге или журнале, а во втором — приходится переносить какую-то часть самого содержания.
Резюмируя сказанное, хочется сделать два кратких вывода.
Первое. Чтение — один из самых эффективных инструментов познания, связывающих каждого из нас с неисчерпаемой сокровищницей опыта, накопленного человечеством. Особенность этого инструмента— в его чрезвычайной временной емкости. Имея печатный текст, всегда можно при надобности быстро восстановить любую частность, с тем чтобы подвергнуть ее критической оценке или сопоставить со своим собственным опытом.
И второе. Наличие инструмента создает лишь благоприятные предпосылки, но отнюдь не определяет результативности. Наша отечественная техника создала, например, высокоэффективные аппараты для быстрого и надежного наложения сосудистых швов. Из этого не следует, однако, что любой из нас может немедленно стать к операционному столу и произвести пересадку органа. Всяким инструментом надо уметь пользоваться. И к инструменту чтения — а он необычайно значим для каждого культурного человека — нельзя относиться с пренебрежением. Необходимо сначала вдумчиво и последовательно овладеть элементарной техникой дифференцированного чтения, а затем в течение всей жизни неустанно тренировать и совершенствовать эту технику.