Развод по-человечески

В литературе, в кино, в газетных публикациях вы, наверное, не раз встречались с историями, авторы которых нам представляли очередной вариант развода «по»: по-итальянски, по-арабски, по-московски… Уже само наличие этого «по» говорило о том, что здесь мы имеем дело с каким-то отклонением от общепринятого явления, с аномалией, что ли. Хотя, если вспомнить, нигде и никогда не был представлен сам «образец», «эталон» такого сложного и болезненного процесса, каким является разрыв семейных отношений.

Получается такая же картина, как и с благополучными семьями. Мы много знаем о том, что есть «болезнь», отклонение от нормы, неблагополучие в доме, но ничего определенного не можем сказать о самой норме.

Читая и слушая рассказы о мучительных и скандальных разводах, мы нередко восклицаем: «Как это ужасно! Ну неужели нельзя расстаться по-хорошему?!» Хотя, если спросить: что значит «по-хорошему», ответы будут тоже очень разными. А те, что перенесли эту процедуру, непременно усомнятся: существует ли вообще такой эталон «благополучного» развода? «Хорошей» операция может быть только с точки зрения стороннего наблюдателя или хирурга, но не для больного. Он не хуже успокаивающих его друзей знает: не век длиться страданиям, все пройдет, перемелется. Жизнь на этом не остановится, появятся новые радости и — не исключено — новая семья. Однако в самый момент «операции» грешно от него требовать олимпийского спокойствия, когда рушится им созданный мир и над головой полыхает крыша.

Есть поговорка: «Уехать — значит немного умереть». Перефразируя ее, с полным основанием можно сказать: «Развестись — значит немного убить». Убить не только того человека, которого оставляешь, но что-то убить и в сознании, в чувствах детей. Убить и себя, ту область своей души, своей памяти, своего организма, наконец, где в каждой клетке запечатлена часть жизни, прожитой совместно с бывшим мужем или бывшей женой. Сжигается все, чему поклонялся, а сюда входят и отноше­ния с близкими и дальними родственниками, со многими друзьями и знакомыми, которых человек приобретает вместе со спутником жизни и которых тоже ранят осколки разбитого вдребезги.

— А нельзя избежать подобных страданий, отменив вообще разводы?

Несколько столетий христианская религия именно так решала проблему: брак заключается раз и навсегда. В России развод разрешался только в особых случаях: когда один из супругов оказывался бездетным, когда совершалась измена и она была доказана свидетелями прелюбодеяния, когда один из супругов оказывался душевнобольным или был осужден на длительный срок.

Какими муками оборачивалась невозможность развода и для супругов и для детей, когда ненавидящие друг друга люди оказывались осужденными на вечное пребывание под общей кровлей, можно только вообразить по трагическим повествованиям (Анна Каренина — хрестоматийный пример).

Революция решительно разрушила такую установку. В. И. Ленин считал, что право человека на свободное заключение брака должно непременно подкрепляться и правом на развод, когда супружеские чувства себя изжили. Был период (после Великой Отечественной войны, он и вызван был великими потрясениями и потерями, которые понесла советская семья), когда оформить распад семьи законодательным образом было делом затяжным и унизительным. Но жизнь убедила: у погасшего огня и супруги не согреются и детей остудят.

Изменение закона о разводе привело к увеличению числа расторгающих брак. Стали разводиться не только плохие жены с плохими же мужьями, но и хорошие с хорошими, переставшие быть нужными и милыми друг другу. Так получается, что разводы все меньше воспринимаются как скандально-катастрофическое событие. Чаще всего — со вздохом облегчения с обеих сторон.

Приходится слышать недовольство упрощенностью юридической процедуры. Дескать, нужно, чтобы муж и жена жертвовали при разводе чем-то серьезным. Может, остановились бы, задумались, а там—злость прошла, вот, глядишь, и помирились. Не уверена, что тут многое изменит сама процедура. Да она и нынче все равно не из приятных, и время дается супругам на размышление. Право на развод — высокое завоевание человеческого рода. Как говорил В. И. Ленин: «…на деле свобода развода означает не «распад» семейных связей, а, напротив, укрепление их на единственно возможный и устойчивых в цивилизованном обществе демократических основаниях» (Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 25, с. 286).

Возросшее число разводов некоторые исследователи зачисляют в разряд доказательств «кризиса семьи». Думается, что это явление скорее означает не упадок ее авторитета и возможностей, а рост требований супругов друг к другу, к стилю и образу совместного бытия. Значит, семья со временем будет расти качественно и обретет новую ценность и привлекательность. Но, несомненно, что ни мужчину, ни женщину видимость семейных отношений, «лишь бы замужество, лишь бы дом»,— теперь не будет устраивать. Они ищут подлинно человеческое, гуманное, высоконравственное соединение. Разводами они не семью отрицают, отрицают формальный брак во имя подлинного.

И вообще, нам пора признать: семейные радости и труды — удел не всех и каждого. Как в прежние времена были женщины и мужчины, считавшие себя «не созданными для блаженства», так и всегда будут. И винить их в этой неспособности — напрасные хлопоты. Но, конечно, позволять им вторгаться в наш дом с проповедью своих установок, как единственно верных и лучших, нельзя. Семья у нас находится под охраной государства и в этом смысле — в смысле пропаганды и агитации в ее пользу, а не ей во вред.

Государство сделало немало для того, чтобы нейтрализовать или вовсе уничтожить социальные корни развода: этому способствуют упоминавшиеся уже права — уравнение женщин с муж­чинами и свободный выбор пар, запрещение насильственных браков, осуждение расчетливых отношений, снятие национальных и религиозных препятствий для супружества и т. д. Что же ка­сается природных корней развода (непостоянства влечения друг к другу мужа и жены, например), то попытки «исправлять» ситуацию в законодательном порядке не дали добрых результатов.

— Но что приводит к разводам, если 90% современных браков заключается по любви?

Ответом на этот вопрос может быть статистика.

Самое большое зло для семьи — алкоголизм, именно эта причина чаще всего всплывает на судах. В особенности когда инициатором развода выступают женщины, они же нынче подают почти 2/3 заявлений о расторжении брака.

К этим цифрам нечего добавить: они сами говорят о том, что такой порок, как пьянство, несовместим с семейной жизнью, с нормальными условиями для воспитания детей.

Около 25% разводов из-за супружеской неверности. И тут тоже ничего не возразишь, никакими новомодными теориями не прикроешься. Никогда и нигде не терпели люди измену: ни в дружбе, ни в любви, ни в отношениях деловых, ни в отношениях к своему народу, к Родине-матери. Все можно простить: ошибку, оплошность, недомыслие, даже нечаянное падение, но не предумышленное предательство!

Отчего человечество так непримиримо к этому пороку? Потому что ни одно совместное деяние невозможно совершать без веры друг в друга. Роду не выжить, нации не устоять перед чужим натиском, если нельзя положиться на самого близкого.

Что же, выходит муж и жена навечно прикованы друг к другу как каторжные? А если любовь ушла?.. Здесь есть противоречие идее свободы развода.

Разлюбил человек — бывает, мы по природе своей — увы! — не однолюбы. Иначе не было бы первой и других влюбленностей, не выходили бы вторично замуж и не женились разведенные и вдовые, не посещало бы нас, как самое мучительное наказание, влечение замужней или женатого к чужому мужу или жене. Что тут делать? Наверное, прежде всего нужно временем, разлукой испытать новое чувство — не обман ли. это, не просто томление тела и души, принятое за глубокое чувство.

А еще нам полезно помнить, что любовь имеет свои приливы и отливы, свои периоды бурного цветения и временной остуды. Биоритмы присущи всему живому, они определяют, по мнению медиков, 90% физиологических процессов, в том числе потребности в физиологической близости с супругом или супругой. Кандидат философских наук В. И. Зацепин в книге «О жизни супружеской» рисует своего рода диаграмму подъема и спадов любовного влечения у разных индивидов. Он обнаружил, что повышенная конфликтность возникает между супругами, у которых накладываются друг на друга волна прилива и пора спада чувства.

Вот бы знать супругам о подобной цикличности и на период непременных осложнений и охлаждений отправляться в командировку, в отпуск, отвлекаться, наконец, каким-нибудь интересным занятием, короче, отходить друг от друга на безопасное расстояние. Глядишь, значительно реже вспыхивали бы «немотивированные» стычки и поослабло бы влечение к другому объекту, который оттого, может, и стал привлекателен, что временно немилой стала «половина».

Можно использовать эти знания и в отношениях между друзьями, влюбленными. Эти отношения ведь тоже подвержены биоритмическим колебаниям, и тогда между всегда душевно близкими людьми словно черная кошка пробегает. Ссорятся из-за чепухи и понять не могут: что с ними происходит? Им бы тоже на время отойти друг от друга без обид и упреков, тогда и возвращение было бы радостным.

Мы уже говорили, что по-настоящему и измены, и ссоры, и недоразумения, которые потом сводятся к стандартной фразе в заявлении о разводе — «не сошлись характерами», чаще всего — дань нашему невежеству, незнанию самих себя, своей природы и природы другого человека, ставшего самым близким, но не самым понятным. Слишком дорогая дань. Об этом свидетельствует ученый, специалист по проблемам семьи из Литовской ССР, где очень высок процент распадающихся браков, Н. Я. Соловьев: он рисует убедительную картину, как тяжко переносят развод и сами супруги, и их дети, а самое главное — как легкомысленно на него решаются многие молодые люди.

«Спешим, братцы, спешим… И самое горькое, что многие понимают: развод не принес им счастья! По зарубежным исследованиям, даже спустя два года 25% женщин и 20% мужчин жалели, что расстались. Вот и плачут по ночам в подушку: «Вернись, я все прощу». Прощать бы раньше — и упреки, подозрения… Думаю, не каждое увлечение ставит под сомнение брак, не всегда оно — измена, хотя, видимо, всегда — обман доверия. Что ж, мы призываем быть терпимым к недостаткам другого — возможно, в каких-то случаях это относится и к неверности. Но, подчеркиваю: если она случайна, если из семьи не ушла любовь».

Но этот же ученый категорически исключает всепрощение, которое проповедуют не только писатели, кинематографисты, художники, но и некоторые деятели науки зарубежных стран. Оно немыслимо в доме, где растут дети. Такая обстановка их растлевает. Когда сходятся и расходятся двое — это их проблемы и их дело: кому что прощать или нет. Но появление ребенка, как указывал В. И. Ленин, представляет общественный интерес, и общество требует от отца и матери соблюдения всех норм и правил нравственного поведения.

Снова цитирую Н. Я. Соловьева: «…и предразводная, и по-слеразводная ситуация наносит здоровью ребенка непоправимый вред… После развода родителей трех-шестилетние дети испыты­вали чувство вины и самоунижения, семи-восьмилетние — злость и обиду, главным образом на отца, десяти-одиннадцатилетние — обиду на обоих родителей. Более трети детей обычно хуже учатся, нарушают дисциплину, некоторые начинают конфликтовать со всеми, даже с друзьями, иные убегают из дома».

Таким образом дети протестуют против произвола родительских чувств и отношений. И справедливо: они нуждаются в обоих родителях, а не в одном, как бы тот его ни любил, ни баловал. Дети и есть главные страдальцы при распаде семьи. Поэтому, когда мама или папа решаются не переступать крайней черты в неизбежных спорах, они проявляют не только дальновидность, но и подлинную любовь к своим детям.

Но уж если невыносимо совместное житье, то нужно постараться расторжение брака по возможности обезболить и облагородить разумом. Ищем же мы и находим средства, помогающие обезболиванию родов, хотя это естественный процесс. И первым таким средством, на мой взгляд, является убеждение: человек является кузнецом не только своего счастья, но и своего не­счастья. Сама «операция», бывает, от его воли не зависит. Но зато целиком от него зависит, будет ли она проведена «малой кровью» или обескровит и его и близких людей в бессмысленных и недостойных баталиях.

Попытаемся сформулировать некоторые условия «благополучных» разводов, иной раз прибегая к доказательствам методом от противного. Хочется обратить внимание на возможность разумных поступков, когда сердце бывает оскорблено и непримиримо. (И снова обращаю внимание ваше на то, что суждения о разводящихся супругах вполне применимы к дружеским связям, к отношениям между влюбленными.)

Медея, героиня древнегреческого мифа, чтобы отомстить изменнику Ясону, убивает своих (его) детей! Попытки различных мыслителей и писателей понять и оправдать убийцу-мать, так и не достигли цели. Конечно, большего предательства со стороны мужа и вообразить нельзя. Ясон оставил не просто жену, он оставил женщину, которой был обязан исполнением своей исторической миссии, славой, успехом и даже спасением своей жизни. Он предал ту, которая сложила к его ногам все, чем богат, тверд и крепок человек: любовь отца, свои идеалы (своих богов), она оставила родину, сменила царское достоинство на горький хлеб изгнанницы. Мера преступления Ясона должна была получить соответствующее возмездие. И Медея его нашла. Однако, как это нередко бывает не только в искусстве, но и в жизни, карающий меч оказался обоюдоострым.

Мне думается, эта легенда несет в себе очень важное предостережение всем смертным. Как бы велика ни была жертва, принесенная на алтарь любви и супружества, как бы велико ни было предательство и неблагодарность, нельзя самому потерпевшему выступать в роли судьи. Наказывая изменника, можно жестоко ранить невинных и замучить себя. Нравственный опыт человечества подсказывает нам первую «бракоразводную заповедь»: не суди да не осужден будешь. Передай в беспристрастные руки решение спорных дел: виновен — не виновен, в какой степени и как наказать? На то и существует суд: государственный, людской, наконец, суд совести самого предателя. Пострадавшей стороне больше присуще гордое терпение.

Многому учат нас и более близкие к нам исследователи человеческих судеб. Например, Н. Г. Чернышевский и Л. Н. Толстой искусно воспроизвели поведение необычных, «новых» людей в таких довольно традиционных обстоятельствах, как осознание горькой истины, что ты нелюбим, что тебя предпочли другому. Дмитрий Лопухов (герой романа «Что делать?») и Федор Прота­сов (герой драмы «Живой труп») поступили на удивление одинаково: симулировали самоубийство и исчезли с глаз своих честных, порядочных, но не любящих жен. Вдумчивый читатель нам возразит: у первого еще не сложились отношения с женой, супругами они были только юридически; у второго эти отношения уже распались и тоже оставались супружескими лишь по документам. И значит, у обеих пар «делить» было нечего. Надо было привести форму в соответствие с содержанием, что и было сделано весьма деликатным образом.

Все это так. Но есть, по-моему, здесь определенный нравственный урок. Жертвуют сводим благополучием не «виновные», а «потерпевшие», не те, кто предпочел другого партнера (пусть лишь в мыслях, в душе, а не в поступках), но те, кто осознал: выбор сделан не в их пользу.

Какая же в этой жертве мудрость и справедливость?

Мудрость та, что оба супруга предпочли доброе отношение, уважение и благодарность жены ее ненависти, презрению, унизительным выяснениям отношений — всему, что сопровождает обычно попытки насильно удержать «законную половину», усугубляя чувство ее вины за невольно возникшее влечение к другому человеку.

В. А. Сухомлинский справедливо писал, что чем чаще ребенка судят и осуждают окружающие, тем меньше у него остается совестливости, тем больше желания сделать тоже виноватыми, «тоже плохими» своих собственных судей. Или хотя бы представить их таковыми в собственном воображении. Истина эта применима и к взрослым. Виноватая «половина» нередко ищет средства уличить, обвинить партнера, чтобы не выглядеть уж вовсе дурной.

Вот сама собой напрашивается и вторая заповедь, которую неплохо бы помнить нам в любых конфликтных и критических ситуациях.: не умножай зла, не усугубляй вины виноватого. По совести признать, заповедь очень трудно исполнимая.

В процессе распада семьи люди порой раскрываются с самой неожиданной стороны даже для самих себя. Всегда бескорыстные вдруг становятся мелочными. Мягкие, всепрощающие — непримиримыми ненавистниками. Как говорят медики, в патолегии нередко выявляется то, что было скрыто в норме. Скрыто… Но не отсутствовало же вовсе. Катаклизмы обнажают пласты чувств и отношений, но не привносят что-то невиданное. Поэтому истинная цена супружеских связей, их культура и порядочность как раз и обнаруживаются в период разрыва. И когда мы слышим о скандальном разводе «вполне порядочных» людей, можно с большой долей основания поставить их порядочность под сомнение. При всем при том не будем смешивать со скандальностью мучительность, болезненность развода. Это совершенно разные понятия. Первое — общественное поведение, а второе — душевное состояние.

Многие мужчины и женщины находят мудрые и гуманные решения, когда расстаются. Они не отказывают друг другу в уважении, дружбе. Их дети продолжают любить и ценить обоих.

Тут, пожалуй, самое место и время рассказать об одной ситуации, когда делить было что (неизжитое чувство жены, ребенок, трудом доставшееся жилье) и все же супруги избежали унизительных сцен. Заслуга в этом прежде всего принадлежала женщине. Как объяснила «потерпевшая», помогло знание, пусть и дилетантское, основ самовнушения, аутотренинга.

В момент признания мужа, что он любит другую, она чуть было не потеряла голову. Потом сдержалась, вспомцила советы психологов: в любом, самом отчаянном положении можно отыскать точку нравственной опоры, зацепившись за которую удержишься, не сорвешься в бездну отчаяния. Надо только ее отыскать. Эту точку опоры она обрела в мыслях о том, что у нее била любовь, у нее есть ее плод — ребенок. Не каждому так везет в жизни. То есть сосредоточивала она свои мысли не на том, что она теряла, а на том, что имела.

Ее былые радости, счастье, воспоминания о них никакой суд и развод не отнимут. А ведь человеческое самочувствие не одним сегодняшним днем питается. В него крепко вплетены вчерашние страсти и надежды на завтрашний успех. Когда же впереди неизвестность и даже тем более — печаль, особенно бережно стоит хранить свет, идущий из прошлого.

Это самовнушение помогло ей обрести равновесие, а потом и новые, снимающие боль, доводы появились. Она начала приучать себя смотреть на мужа, как на «чужого» мужчину, которого она любит, а он ей не отвечает взаимностью. Что же, разве такое случается редко? Но никто же при этом не выставляет свои переживания напоказ, не тычет пальцем в сторону «виновного». Как, впрочем, не демонстрируют обычно и счастливую любовь. Значит, надо скрыть раны, скрыть боль от окружающих и прежде всего от ребенка. Ему вообще ни к чему знать о сердечных переживаниях матери. Для него папа просто живет отдельно.

Из этой истории можно вывести еще одну заповедь: не топтать свое счастливое прошлое. Оно даст силы пережить тяжелое настоящее. Тогда же записала я и такое правило: в материальных делах держаться норм, определенных законом. Что и кому положено — отдавать без дискуссий. Если кто-то недоволен, пусть спорит с гражданским кодексом. Как объяснила та женщина, и в этом бескорыстии есть свой «расчет».

— Я решила, если стану ущемлять его законные права, этим только сниму с его души сознание несправедливости содеянного им, предпочтения меня другой женщине. Это сознание и будет для него самым тяжким наказанием.

Не стану лукавить: счастливого конца у этой истории не было. Как я уже говорила, женщина осталась одна. Но процесс распада семьи не отнял у нее лишних сил, здоровья, нервов, собственного достоинства. Все она сохранила. Как сохранила и уважительное отношение бывшего мужа к себе и заботливого отца своему ребенку. На мой взгляд, это и есть один из вариантов «развода по-человечески». Известны и многие другие случаи. Их не так уж мало, вопреки общему впечатлению. К сожалению, искусство (и наука), повторяю, интересуется лишь громкими драмами и трагедиями. Тихий развод? На нем ведь вниманием и интересом читателей и зрителей легко не овладеешь.

Поскольку мы признаем многовариантность любви, постольку можно ожидать и многовариантность «благополучных» разводов. Смягчить вину двух людей, не сумевших построить общий дом, может убежденность: они утратили лишь часть былых связей, они перестали быть возлюбленными, но отнюдь не перестали быть родителями своих детей, друзьями, не перестали быть порядочными людьми, наконец.

В этой главе мы касались самых болевых точек в семейных отношениях. Точнее — их части. Потому что, действительно, истина — одна, а заблуждений — тысячи. Закон — общий, а нарушения его индивидуальны. Так, к примеру, мы оставили в стороне острые для нашего времени вопросы отношений мачехи и отчима к неродным детям.

…В какой мере все эти проблемы имеют отношение к вашей нынешней жизни? В самой прямой и непосредственной. Мы уже столько раз говорили: в семье главное — общий настрой, нравственный климат. И творится он каждым членом независимо от возраста, пола, состояния здоровья и материального обеспечения. Именно вашего сострадания и не хватает старшим, когда они, случается, попадают в тяжкие тенета ссор, неудач. Когда в доме беда, ее не чужими руками разводят, а собственными. И в ваших силах либо помогать тушить пожар, либо подливать масла в огонь, «грея руки» на этом огне.

Наверное, подлинным проявлением вашей человеческой зрелости может быть решение видеть в неполадках, в крушении семьи не чью-то злую волю, а скорее стихийное бедствие. И стойко, мужественно преодолевать его разрушительное воздействие: спасать в душах своих родных все доброе, что прежде объединяло их, напоминать о светлых радостях и праздниках, о поддержке и участии со стороны «враждующих сторон». И уж, конечно, пересиливать собственную боль и растерянность, желание укрыться, спрятаться от навалившейся беды.

Вам теперь известны настроения и чувства, которые овладевают детьми при разводе родителей: помогайте младшим братишкам и сестренкам одолеть отчужденность от взрослых и сверстников, их дерзкую конфликтность, помогите обрести особый интерес в учебе, в занятиях спортом, искусством. Короче, не замыкайтесь сами и не позволяйте и старшим, и младшим замкнуться на горестных мыслях.

Иногда именно стойкость подростков и юношей является той «соломинкой», которая позволяет тонущим взрослым добраться до спасительного берега.