В единой упряжке

«Супруги» — «еоупряжники» в общем тягле жизни. О том, что семейный быт нелегок, вы знаете не по книжкам, а по собственным наблюдениям за родителями, соседями, знакомыми. Как же нынче складываются отношения мужа и жены в хозяйственной сфере?

Многие писатели еще совсем недавно с сарказмом и иронией обрушивались на тех своих персонажей, которые пытались вдумчиво-серьезно решать эти житейские вопросы. «Погрязла в быту» — именно так аттестовали поведение женщины, если она занималась домашним хозяйством, а не бегала сама по закусочным и не держала своих детей на сухом пайке, на бутербродах с чаем, все остальное время заполняя суетным служением идолу «красивой жизни».

Теперь вы все чаще читаете книги, видите фильмы, в которых звучит своего рода светлая печаль по уходящему в прошлое теплому, духовитому домашнему пирогу, по незатейливым и милым радостям семейных вечеров, когда за общим столом собираются многочисленные домочадцы, рассказывают истории, байки, поют песни, а то еще рукодельничают: вяжут, плетут, строгают, чинят.

Здесь мы опять найдем взаимосвязь, зависимость всего, что делается в доме, от общественных процессов.

Домашний труд до последнего времени был самым тяжелым и малопроизводительным. Крестьяне, по сути, не знали ни роздыху, ни сроку в работе, которая вся шла на удовлетворение самых элементарных жизненных потребностей: наесться досыта, иметь крепкую крышу над головой, теплую и крепкую одежду и… немного радости, веселья на праздники. Те же потребности были и у городского труженика, с той лишь разницей, что пищу, кров и одежду он приобрел за тяжкий труд не в поле, а на фабрике и заводе. В таких условиях и муж, и жена были загружены работой как вне дома, так и по дому. Естественно, что гуманисты призывали освободить людей от такой кабалы, как призывали облегчить промышленный и крестьянский труд. Особо ставился вопрос о раскрепощении женщины. Ведь в семье все обязанности, связанные с готовкой пищи, с уборкой помещения, со стиркой, шитьем, с уходом за малыми детишками, т. е. работы ежедневные, неизбывные, исполнялись женщинами. А дела, пусть и требующие большой физической силы, но не каждодневные: заготовка дров, строительство и ремонт дома, изготовление всякого домаш­него скарба и инвентаря, держались на ловких и могучих руках мужчин.

Развитие общественного производства привело к тому, что многие трудовые операции стали перекладываться на железные плечи машин, всякого рода агрегатов-автоматов. Изменились и производительность труда, и его характер, и условия. Из надсадного, беспросветного, нередко обесчеловечивающего он постепенно превращается в творческий, достаточно разнообразный и эффектный. А труд по домашнему обслуживанию, сократив до предела исконно-мужские заботы (о дровах, о свете и тепле, о воде и скотине), для женщины долгое время оставался прежним по напряжению, «ассортименту» и снаряжению.

Извечное круговерчение вокруг плиты, корыта, с половой тряпкой, спицами и иголкой в руках. Да и что это за производительность такая: полтора часа стоит хозяйка у плиты, а семья управится с ее продукцией за пятнадцать минут, оставив ей гору грязной посуды. И что это за условия труда, коли нет отпуска, нет выходных и если хозяйка, как в стародедовские времена, «и швец, и жнец, и на дуде игрец»?

В сравнении с самыми прогрессивными сферами деятельности, действительно, домашняя работа долго выглядела неким анахронизмом, отнимающим у людей время и силы, но ничего не дающим. Казалось, что ее вполне может заменить сфера общественного питания и обслуживания. И сама женщина еще совсем недавно рвалась с «бессрочной каторги» домашних дел к работе, к коллективу, к книгам, собраниям, к путешествиям и творчеству.

Так было до последних лет. Во второй половине 70-х годов в отношении к домашнему труду наметилась иная тенденция. В результате огромных преобразований, социальных и экономических, многие жены и матери обрели реальную возможность свободного выбора: питаться ли дома или в столовой, самой ли шить или в ателье отдать, стирать или пользоваться услугами фабрики-прачечной, самой ли ухаживать за малыми детьми или поручить воспитательницам в яслях и садиках. Тогда-то и появились новые ноты в дискуссиях о быте, о его достоинствах и изъянах. Появились высказывания уже о преимуществах домашнего труда перед некоторыми общественными услугами.

Давайте вместе попытаемся разобраться в существе данной проблемы. И сначала поговорим о распределении обязанностей, о степени загруженности современных мужей и жен.

Из социологических исследований известно: 2/з всех забот и трудов по дому нынче несет на себе «слабый пол», а «сильный» в это время «болеет» на стадионах, исследует газеты, продавливает кресла и диваны перед телевизором, а то и еще хуже — пропадает у пивных стоек.

И это при том, что женщина стала полноправной соратницей мужчин в народном хозяйстве. Нынче женщины нашей страны составляют большую часть трудового населения. Среди специалистов с высшим и средним специальным образованием женщины у нас составляют 59%. В сравнении с 1928 г. число таких специалистов возросло в 103 раза! В некоторых сферах общественного производства, науки и культуры они вообще занимают доминирующее положение: например, в торговле, общественном питании, здравоохранении, в народном образовании, в сфере отдыха, развлечений, социального обеспечения и т. д. и т. п.

Одно время раздавались голоса о необходимости вернуться к традиционному распределению ролей в семье: муж — кормилец, добытчик, защитник домочадцев, жена — хозяйка в доме, воспитательница потомства. Некоторым молодым людям, не очень-то осведомленным в истинном положении вещей в прежние времена, казалось, что этот шаг назад развяжет все конфликтные узлы в отношениях между современными супругами.

— Я очень люблю свою жену и жалею ее. Поэтому не допущу, чтобы она перегружалась на двойной службе. Пусть она сохраняет свою красоту и женственность и пусть ей достанутся лишь мелочи быта: расходы, покупки, готовка, уход за детьми, а глобальные проблемы, вроде обеспечения нашего материального благополучия, общественного положения семьи, как и положено мужчине, я возьму на себя. Что мы слабее наших предков, чтобы не вытянуть эту ношу?

Подобные высказывания доводилось слышать неоднократно.

Наивные суждения. Точнее, неграмотные.

Во-первых, и в прежние времена ни один мужчина был кормильцем семьи. Женщина из бедных, трудовых слоев и прежде сочетала работу для ярекермления семьи с чисто домашними делами, была вторым кормильцем еемьи, а то — и единственным. Это — вдовы, солдатки, жены плавающих и странствующих! Это — незамужние матери, которых и в прежние, суровые для незаконнорожденных детей времена было не так уж мало. Часть женщин возглавляла «семейное дело», вроде известной Кабанихи, Вассы Железновой и т. п.

Российские крестьянки, жены ремесленников, мелких торговцев делили со своими мужьями все тяготы по добыванию средств к существованию, порой не отходя далеко от плиты и корыта. А жены рабочих нередко сами шли на заводы и фабрики либо пополняли щтаты господской обслуги: становились прачками, кухарками, швеями. Только те, у кого ребятишек семеро по лавкам сидело, оставались дома и то нанимались на поденщину. Даже печально знаменитая чеховская Душечка, послужившая мишенью для града насмешек, будучи замужней женщиной, совмещала службу в театре и на лесоскладе с хлопотами по дому.

Не знали забот и труда лишь состоятельные аристократки, и то не все, а с определенным отношением к жизненным ценностям и радостям. Домом они не занимались, детей не рожали, а если и производили на свет одного-двух, то целиком передавали их на попечение наемным воспитателям и учителям.

«Одним из самых нелепых представлений, унаследованных нами от эпохи просвещения XVIII века, является мнение, будто бы в начале развития общества женщина была рабыней мужчины… Разделение труда между обоими полами обусловливается не положением женщины в обществе, а совсем другими причинами. Народы, у которых женщины должны работать гораздо больше, чем им полагается по нашим представлениям, часто питают к женщинам гораздо больше подлинного уважения, чем наши европейцы. Дама эпохи цивилизации, окруженная кажущимся почте­нием и чуждая всякому действительному труду, занимает бесконечно более низкое общественное положение, чем выполняющая тяжелый труд, …которая считалась у своего народа действительной дамой, …да по характеру своего положения и была ею» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 53). Ф. Энгельс, как видите, считал, что тяжелая работа никак не мешала женщине быть «действительной дамой». Более того, женщины некоторых племен американских индейцев, о которых тоже говорилось в книге Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства» как об истинных леди, не отходя от очага и не подменяя мужей на охоте, вершили основные дела своего племени, вплоть до смещения его вождей, не теряя при этом подлинно женских свойств натуры, как и английские пролетарки конца XIX в.

Невозможность обществу двигаться вспять объясняется законами исторического развития, соображениями социально-экономическими и психологическими. Современная экономика развитого социалистического общества не может обойтись без участия половины своего трудоспособного населения в производительном труде. Да и эта «половина» вряд ли захочет отказаться от реализации своих способностей на ниве общественного труда. Не захочет отказаться и от материальной самостоятельности.

Опытом доказано: жена и мать, ограничившая свой кругозор лишь домашними делами, в меньшей мере способна понять и разделить внесемейные заботы мужа и детей. И воспитательницей она будет менее авторитетной, мыслящей узкими категориями собственного клана, что тоже немаловажно в нынешних условиях, когда дети имеют перед собой постоянные примеры женщин эрудированных, широко образованных, успешно справляющихся и с работой и с семейными обязанностями. Естественно, что такое сравнение будет не в пользу матери-домоседки.

— А как же мать В. И. Ленина, Мария Александровна, жена К. Маркса, Женни Маркс? Они ведь нигде и никогда не служили, а были для своих детей и мужей — идеалом, непререкаемым авторитетом, женщинами высокообразованными для своего времени и даже разносторонне талантливыми. Все свои дарования они отдали семье. И никто не поставил им такую «жертву» в упрек. Напротив, только восхищались и брали в пример.

Сказать, что обе выдающиеся женщины были только «домашними хозяйками» — значит обеднить их роль в деятельности тех, кто заслужил любовь и поклонение коммунистов всех стран. Они были соратницами, помощницами, одна — гениального сына и других своих детей — революционеров, другая — гениального мужа. И это была их работа, которая гармонично сочеталась с сознательным и ответственным отношением к чисто материнским и супружеским обязанностям. Они никогда не считали бытовые заботы чем-то неважным, удручающим я оглупляющим их душу.

У многих же современных женщин сформировалась система ценностей, в которой домашние труды, к сожалению, имеют самые низкие оценки. Можно ли ожидать в таком случае должного старания, искусства в исполнении семейных обязанностей, того глубокого удовлетворения, которое испытывали многие матери и жены, видевшие в домашних хлопотах возможность деятельно выразить свою любовь? Конечно, нет.

Шкала оценок. Не в ней ли причина неудовлетворенности многих и вполне благополучных женщин?

О том, кто она — женщина — в собственном доме, что для нее самой и для окружающих ее повседневные хлопоты, заботы, переживания, так или иначе осмысливает каждый из нас. В детстве мы думаем о маме, о других взрослых женщинах, что они слишком мало занимаются семьей и нами, что они все время куда-то убегают, спешат. Нет, чтобы побыть с теми, кому они больше всего нужны, т. е. со своими детьми. Потом, обзаведясь собственным домом, видим все в ином свете: жалеем время, силы, способности, которые отнимает дом, отрывая нас от любимой работы, от интересных людей и встреч. А становясь бабушками и глядя на следующее поколение молодых женщин с высоты собственного рпыта и зрелости, снова досадуем: как беспечно и эгоистично дочери и невестки расходуют время и себя. Ну, добро бы работа отвлекала, а то еще и ателье, парикмахерские, телевизор, вечеринки, культ- и турпоходы! Лучше бы с детьми посидели, позанимались с теми, кому сейчас больше всего нужны и кто им самим больше всего нужен. Ведь ничто — ни фильм, ни книга, не может сравниться с наслаждением, которое дает растущий ребенок. И в то же время, будучи бабушками, сами не хотим, не можем ограничить себя стенами дома: его забот и радостей нам мало для ощущения полноценной жизни.

Видите, как меняется суждение об одном и том же предмете в зависимости от возраста. Мы с вами уже говорили о цикличности в отношениях человека к своей семье, к дому. В прежние вре­мена эта цикличность менее сказывалась на поведении женщины, поскольку ее социальное положение было зависимым да и домашнее хозяйство не отпускало от себя. Теперь и у нее появилась возможность реализовать свои желания, способности в деловой сфере. Оттого она в определенные периоды больше тяготится домашними трудами, чем общественными, а в иные — наоборот: тянет ее осесть дома.

Меняется оценка семейных ценностей и в зависимости от уровня образования, культуры женщины. Чем выше образование, чем дальше она на производстве от физического труда, тем меньше удовольствия испытывает она от домашних занятии, тем более протестует против «закабаления» ими. В газетных дискуссиях по проблемам женской загруженности, о разделении обязан­ностей между мужем и женой решительно преобладают голоса научных сотрудниц, актрис, журналисток, учителей, врачей, юристов. Лишь изредка вступают в споры фабричные работницы, строители. Помалкивают деревенские жительницы: доярки, полеводы, кому, казалось бы, в первую голову следовало бы протестовать против физических перегрузок.

При внимательном изучении этого парадокса, когда больше шумят те, кому сочетание физического труда с умственным лишь на пользу, удалось обнаружить его причины. Прежде всего они в социальной значимости образования, оценке интеллектуальных видов труда. Сравнительно недавно высшее образование, да и гимназическое (по нынешним меркам — среднее) было привилегией имущих классов. А это значит, что семья, получившая доступ к образованию, имела достаточно средств, для того чтобы все бытовые заботы переложить на плечи прислуги. Адвокаты, чиновники, врачи, учителя, актеры, как бы ни были бедны и неудачливы, сами никогда не мыли полов, не готовили себе пищу, не стирали белье. Для этого существовали бедные, мужчины и женщины, готовые за угол, питание и грошовый заработок исполнять всю черновую работу.

В советское время, даже после войны, еще существовали различия между людьми с высшим образованием и теми, кто имел минимальное и охотно брался обслуживать представителей интеллигентного труда. Домработницы, няни были распространенным явлением. Постепенно эта категория помощников семьи исчезла, а точнее — эти работники перешли в государственную сферу труда. Быть прислугой у частного лица стало непрестижно.

Теперь образование стало достоянием всего народа. Это — высочайшее социальное завоевание, как и постепенное стирание граней между умственным и физическим трудом в общественном производстве. Однако стереотип сознания меняется крайне медленно. Оттого у многих работников интеллектуальной сферы сохраняются притязания на то, чтобы вся черновая работа делалась кем-то, домработницами или «домроботницами», т. е. автоматами, только не ими. В особенности к этому стремятся женщины — творческие работники и руководители: на работе они — уважаемые, авторитетные люди, управляют делами больших коллективов, а в собственном доме — вроде бы прислуга.

Еще одна причина неудовлетворенности заключается в специфике умственного труда. Чтобы достичь определенных профессиональных высот в сфере интеллектуального труда, на руководящем посту, необходимо все помыслы сосредоточить на работе. А как это сделать, если женщина вынуждена думать о множестве домашних дел, о воспитании ребенка, о здоровье домочадцев? Голова-то у нее одна: если она занята профессиональными заботами, то, естественно, выключена из семейных интересов, а если обращена мыслями к дому, то упускаются из поля зрения важные проблемы на службе. Оттого женщинам, занятым физическим трудом, иной раз легче сочетать работу на производстве с семейной нагрузкой. Ведь современный домашний труд тяжел не столько физическим, сколько нервным напряжением. Забота — вот что тяготит больше, чем работа по дому.

Многие исследователи человеческой натуры в доказательство интеллектуального превосходства мужчины всегда приводили список гениев из числа представителей данного пола и весьма скромный перечень фамилий женщин-титанов. По всей вероятности, первопричина такой диспропорции именно в том, что материнство — высший акт творчества — и последующие заботы о семье, детях не позволяли женщине предельно сконцентрировать свой интеллект на научном и художественном поприще. Нынче женщина устает не столько от физических перегрузок, сколько от неравномерного распределения работы.

Жена-мать выдержала бы куда большие тяготы, если бы видела: у всех домочадцев тоже руки заняты, тоже голова о доме болит. «Дружно — не грузно. А врозь — хоть брось».

Отчего все внимание в спорах о хозяйственных делах сосредоточено на женском самочувствии? Разве уж так беспечно и беззаботно состояние современного мужчины в собственном доме? Как он разрешает возникающие проблемы?

Мужчина в доме… Мы уже говорили: он заметно облегчил свою рабочую ношу в семье. Стало ли ему от этого легче и уютней? Конечно, нет. Меньше труда — меньше авторитета. Дально­видные мужья сейчас сами ищут полезное занятие, недальновидные ищут оправдание своему безделью. Прежде всего прикрываются традицией: дескать, всегда домашняя работа была уделом женским, а кто спешит подключиться к ней, тот, видать, оказался «под каблуком» у своей супруги. И не замечают, что сами при этом оказались «под каблуком» у предрассудков: будто и впрямь существует работа, которая может унизить мужское достоинство. Но стоило бы им оглянуться вокруг, как суждение это разлетелось бы. Самые знаменитые кулинары, повара — мужчины. Долгое время в прачечных орудовали они же, портные, полотеры, мойщики стекол… (можно продолжить этот список) — кто они? Разве не заслуживающие нашего признания специалисты? Даже если мужья не достигнут профессионального мастерства в готовке, стирке, а просто будут уметь исполнять любую из названных работ, это уже поднимет их в глазах любящей жены. Да что говорить о семье, когда в чисто мужской среде — в армии — умелец, у котброго из рук ни поварешка, ни иголка не вывалится, весьма авторитетная личность. То же самое в геологической партии, в дальнем плавании и путешествии, в турпоходе. Впрочем, турпоход и в вашей среде открывает новых лидеров, этих самых ребят — на все руки мастеров, что и огонь разожгут в сырую непогодь, и суп отменный из ничего сготовят, и разорванные штаны починят, так что и следа не заметишь.

Современные мужчины могут найти себе применение и в обслуживании всяческой домашней техники, и в изобретении бытовых приспособлений. Обратите внимание: такой солидный журнал, как «Наука и жизнь», почти из номера в номер публикует описание всевозможных поделок, на которые занятые и знающие мужчины не считают зазорным потратить время и мыслительную энергию. А какое распространение получило увлечение домашним конструированием мебели, столярным ремеслом. Глядишь иной раз на «стенки», сооруженные искусными руками хозяина дома, и удивляешься: вот ведь не пропал талант зазря, хотя главное занятие этого мужчины не имеет ничего общего с его хобби. И ему отрада, и жене гордость, и детям пример.

И вне стен собственного дома немало трудов, которые мужчине-то прежде всего и по плечу. Заготовка продуктов, переноска тяжелых сумок давно бы уже должны стать истинно мужским занятием. Походы в прачечные, в разного рода ремонтные мастерские и ателье обременительны для женщин не только из-за физической нагрузки и потери драгоценного времени, но и из-за общения с работниками службы быта. Точнее — с работницами, как и с продавщицами. Уже доказано: менее конфликтно общение между людьми разного пола. Значит, там, где по одну сторону прилавка, стола приемной ателье стоит женщина, по другую сторону лучше находиться мужчине.

Любое дело красит человека, безделье, пусть и удобное, комфортное, развращает и разрушает. Бездумное «убийство» времени (под видом отдыха) непременно тянет за собой пьянство, распущенность нравов — самые страшные пороки, убивающие одновременно и семью. Как писал великий русский педагог К. Д. Ушинский, необходимо, чтобы «сделалось невозможным то лакейское препровождение времени, когда человек остается без работы в руках, без мысли в голове, потому что именно в эти минуты портится голова, сердце и нравственность».

Какое точное найдено здесь слово: «лакейское» препровождение времени, а не мещанское, как мы частенько говорим. Мещане — категория деятельная, до суетливости. А именно лакеи ничем не озабочены, никого не жалеют, не испытывают ответственности за других. Пусть у хозяина-барина в семье — у жены голова болит. Только бы время провести в тепле и удобстве. Самое печальное чувство и вызывают обычно молодые люди, которые заранее готовят себя к «лакейскому» образу домашней жизни, а не к хозяйскому — сам себе и всему дому голова.

И все-таки, нельзя ли ускорить автоматизацию и механизацию домашнего труда, чтобы все делалось бы умными роботами, как в романе И. Ефремова «Туманность Андромеды»: нажал на кнопку — и возникает стол, полный яств, а потом он исчезает со всей горой грязной посуды? А с ним исчезнет один из поводов для распрей и ссор.

Давайте проследим наметившуюся тенденцию в этой сфере и какие приобретения и потерн сулит нам «роботизация» семейного производства.

Приглядевшись к нынешнему домашнему хозяйству, мы вынуждены признать, что сетования на его архаичность, на то, что домашний труд не сокращается, — неверны. Если крестьянка еще в середине нынешнего века на приготовление какого-нибудь нехитрого блюда, скажем, молочной лапши должна была потратить долгие часы напряженной физической работы, то теперь эта процедура у горожанки занимает минуты.

Смотрите: наша бабушка должна была помогать мужу в посевной и уборочной страде, смолотить зерно (нередко вручную), просеять муку, затем сама замесить тесто, настрогать лапшу. И молоко она не в соседнем магазине брала: и траву косила, и сено ворошила, и корову кормила, поила, доила, масло пахтала. И сам процесс варки супа требовал огромных затрат сил и времени: воды натаскай (из реки или колодца), дров принеси, печку растопи… Уфф! Одно перечисление и то утомительно. Оттого вставала хозяйка засветло, ложилась — затемно. Отдыхала за прялкой, веселилась с вязаньем в руках, пела, качая люльку. Нынче горожанка отсутствует дома почти целый день. На все хозяйственные дела расходует три-четыре часа. И в этот срок успевает переделать столько дел, сколько не каждая ее предшественница-рукодельница успевала. Почему? Да потому, что сам характер домашнего труда, его оснащенность не имеют ничего общего с прежним.

Мы пользуемся высокоэффективными нагревательно-отопительными приборами: плитками, утюгами, стиральными машинами, соковыжималками, холодильниками и прочими предметами, значительно сократившими наши траты. Вычислено, что один работник из сферы общественного питания за полный рабочий день (8 часов) может накормить лишь 8 человек. Сюда, естествен­но, включаются трудовые затраты не только самих поваров, но и множества вспомогательных работников (судомоек, раздатчиц, официантов, кладовщиков, разнорабочих и руководящих работников столовых и ресторанов, а также бухгалтеров, контролеров и т. д.). А одна хозяйка за полтора часа наготовит пищу на семью из трех-пяти человек.

По своей производительности, энерго-электррвооруженности и механизации современный домашний труд становится своеобразной разновидностью индустриального.

Вместе с тем мы найдем впечатляющие примеры того, как вместе с тяжелыми, многооперационными физическими нагрузками человек «освобождается» и от необходимых. Судя по данным исследователей, мы свели физические нагрузки до 1—2%, в сравнении с теми возможностями, коими наделила нас природа. А это значит, мы на 98% ослабили себя в сравнении с предками. Что же станется с нами, если за нас все станут делать домашние роботы? Можно вспомнить роман «451° по Фаренгейту» американского писателя-фантаста Рея Бредбери. Жена главного героя, прикованная к постели (не болезнью — бездельем), интересуется только телевизионной «родней», не имея собственной, не имея детей, не замечая мужа. Да и он толком не знает: зачем каждый день возвращается в опостылевший дом. Дела общего нет, забот общих нет, интересов — тоже. Чем меньше в семье общего труда, общих забот, тем меньше заинтересованности мужа и жены, родителей и детей друг в друге. Труд не только создал человека, он один помогает ему оставаться человеком, а не автоматом, потребляющим автоматические блага.

Медики-геронтологи, т. е. специалисты, изучающие долголетие, дружно отмечают такую особенность: состояние здоровья и мужчин и женщин, очевидно, зависит от степени физической на­грузки — чем она больше, тем дольше живет человек. И семейные люди поэтому имеют все преимущества перед холостыми.

Конечно, человеку вредны и чрезмерные нагрузки. Каждому из нас стоит определить ту меру усилий, которая, помогая развивать потенциальные возможности, одновременно не позволит превратиться в загнанную лошадь. Гармония в работе, как и во всех других сферах, должна создаваться соразмерностью между «могу», «хочу» и «должен».

У тех, кто обладает чувством меры, каждый час усилий, потраченных на домашнее производство, не вычеркивается из жизни, а прибавляется к ней. Стоит прибавить к нашему времени, к нашим силам, к нашей радости солидный довесок, который получает семья в виде сохраненного здоровья. Это и приготовление пищи в зависимости от состояния организма, возраста, даже вкусовых причуд. И уборка жилья от пыли, грязи, все более скапливающихся в атмосфере городов и порождающих аллергию, астму и иные заболевания, и т. д.

Мы высоко ценим завоевания современной медицины в борьбе с хворями. Но надо воздать должное и женским рукам, что, не зная устали, моют, чистят, трут, утюжат. Это они помогли врачам свести на нет тиф, дизентерию, холеру и прочие бедствия человеческие.

— Не обязательно упражнять мышцы рук стиркой и уборкой. И ноги не в одной беготне по магазинам и стоянии в очередях укрепляются. Куда приятней бег трусцой, упражнения физкультурные, занятия в танцевальном кружке.

И снова находятся серьезные возражения этому оппоненту. Прежде всего перед нами пример холостых молодых людей, женатых мужчин и женщин, живущих за широкой родительской спиной без трудов и хлопот. Ничтожно малый процент из них действительно ищет дополнительные нагрузки на мышцы, большинство же продолжают усиленно культивировать комфорт и не­подвижность.

Хочется напомнить еще одно изречение К. Д. Ушинского: «Есть и такие господа, которые не имеют уже решительно никакого дела в жизни, придумывают себе занятие ради душевного и телесного моциона: точат, играют в биллиард или просто бегают по улицам, чтобы доконать пышный завтрак и возвратить аппетит к обеду, но такой труд имеет то же значение, какое имело рвотное за столом римского обжоры: возбуждая охоту к новым наслаждениям, оно помогает расстраивать душевный и телесный организм человека. Труд — не игра и не забава: он всегда серьезен и тяжел; только полное сознание необходимости достичь той или другой цели в жизни может заставить человека взять на себя ту тяжесть, которая составляет необходимую принадлежность всякого истинного труда».

Нельзя сравнивать спорт с домашним трудом, так как они имеют различное нравственно воспитательное воздействие на окружающих. Прежде всего на детей. Физкультура, как известно, лишена очевидного альтруистического начала: мышцы мы накачиваем для собственного здоровья и удовольствия, а работа по дому, укрепляя наше физическое состояние, одновременно служит благу и пользе других членов семьи. Согласитесь, что обучать бескорыстному служению общему благу на словах еще никому не удавалось. Когда же мать и отец жертвуют своим свободным временем, силами, интересами ради здоровья друг друга и детей, то это и есть самый убедительный урок трудолюбия, самоотверженности.

Мне довелось познакомиться с результатами обследований, проведенных в колониях для малолетних преступников и оступившихся подростков. Обнаружилось такое явление: при всех и вся­ческих различиях в судьбе и характере ребят, попавших в столь печальные места, у них было одно общее, ярко выраженное свойство — отвращение к труду, к любому, физическому, умственному.

«Лень — мать всех пороков» — это вам давно известно. А биографии «детей лени» убеждают: с этим пороком не рождаются, им заражаются в семьях, где старшие каждое трудовое усилие сопровождают стенаниями, проклятиями.

К счастью, большинство семейств сознательно и ответственно относится к бытовым хлопотам. Происходит заметный крен и во взглядах людей интеллектуального труда. Их собственный опыт и научные исследования убедили, что к основным потребностям человека: потребности в пище, в воде, в продолжении своего рода, надо прибавить информационный голод и мышечный. Именно последний — мышечный голод — заставил современных, избалованных комфортом горожан, и мужчин и женщин, искать себе дополнительные нагрузки. Замечено: многие хозяйки отказываются от услуг спецслужб. Сами шьют, вяжут, стирают белье. Мужчины все чаще засучивают рукава и орудуют обычными лопатами, пилами, топорами, молотками, стамесками, строят летние дома, копаются в земле, снова обзаводятся домашней живностью. Постепенно гордость тем, что семья имеет, начинает уступать более достойной гордости — тому, что семья умеет.

Наверное, так и не угнаться общественной службе за домашней, как не угнаться машине за человеком в создании вещей я услуг, отвечающих нашему индивидуальному вкусу и потребностям. Не случайно на мировом рынке все большую цену приобретают именно ручные изделия, а на нашем городском — свежие овощи с личного огорода, сметана от своей коровки.

Тут намечается еще один поворот в теме о домашнем труде: как автоматизация бытового обслуживания сказывается на детях, на межличностных отношениях, чувствах, связях взрослых? «Кустарность», импровизационность домашнего производства обеспечивала и неповторимость, разнообразие «продукции». Мы все такие разные не только из-за нашей генетической структуры, но и из-за непохожести среды, способов и стилей обитания.

Стандартизация бытия должна предполагать и стандартизацию сознания, вкусов, привычек, отношений. Мы сейчас заинтересовались высказываниями медиков и с запозданием начинаем заново открывать для себя простейшие истины: от пищи вполне материальной зависит не только физиологическое состояние, но и в определенной мере психология человека.

Еос-питание — это слово имеет двоякий смысл. Целенаправленное выращивание ребенка на пище физической и духовной одновременно. А если мы все перейдем на среднестандартный столовекий рацион, как это отразится на наших детях?

Демографы подметили: из одних «Черемушек» в другие люди перемещаются безболезненно, подчас не испытывая даже стремления назад, к истокам, ностальгии, непременной спутницы мигрантов. Тяга домой возникает тогда, когда образ дома впитывается всеми чувствами: когда в нем живут особые звуки, цвета, запахи, особые и неизменные установки, традиции. «Лица не­общее выражение» требуется не только художественным произведениям, но и нашим домам, семьям, чтобы быть притягательными для чад и домочадцев.

А сделать наши бытовые заботы более легкими и даже приятными можно, что называется, не отходя от плиты, простым и дешевым способом: искать в каждом неприятном занятии оборотную сторону. (Выдающийся философ-гуманист современности Альберт Швейцер считал основным условием прогресса человечества, его культуры — нравственность и оптимистическое мироощущение. Культура семейных отношений тоже должна воспитываться на оптимизме и этике, пронизывающих каждое мало-мальски значимое дело.)

Вот пример такого подхода. Социологи вычислили, сколько километров женщина проходит от плиты к обеденному столу и обратно. Многие километры! Можно, узнав это, начать жалеть себя и клясть тех, ради кого это делается. А можно и обрадоваться: ведь благодаря этим километрам удлиняется жизненный путь в сравнении с теми женщинами и мужчинами, кто уклоняется от подобных нагрузок.

Вы скажете: несерьезное утешение. Для кого как. Придется признать, что чем серьезней люди относятся к быту, тем больше вносят в него игры, шутки, выдумки. Нам нужно искать в каждом занятии свою долю радости, бодрости и умышленно прикрывать глаза на теневые стороны работы, которую хочешь не хочешь, а исполнить должен. Впрочем, от нас зависит и тягостное «должен» осветить приятностью «хочу, могу».

Сейчас много пишется об аутотренинге: человек сам себе может внушить, что он спокоен и благодушен, когда бывает взбудоражен, раздражен. Отчего эти приемы не использовать и во время занятий неприятными домашними делами?

У мужей и жен, видимо, не будет постоянных претензий друг к другу и обид, коли занятия и обязанности будут распределены прежде всего с учетом личностных особенностей и природных возможностей. У кого что хорошо получается, тому это дело и поручать. И при этом относиться с полным уважением к непривычному способу исполнения заданий. Некоторые властные натуры-лидеры признают допустимым только их приемы, методы работы. «Делай, как я»,— требуют они от родственников. И этим вызывают ненужные ссоры, яростное сопротивление тех, кто и рад бы выполнить поручение, но по-своему, как ему сподручнее. А слепо копировать — редко встречаются охотники.

И здесь, в семье, как и в нашем общем государственном хозяйстве, инициатива каждого участника домашних дел должна высоко цениться и всячески поощряться, потому что она лучше бездумной, механической исполнительности. Она свидетельство неравнодушия того, кто исполняет доверенное задание. Даже если инициатива на первых порах причиняет всяческие неудобства, даже если из-под неумелых рук летят осколки разбитой посуды, сыплется крупа, льется молоко. Эти потери не столь разорительны для семьи, как выработанные вследствие страха что-то испортить равнодушие, а то и лень.

Люди всегда больше ждут и ищут в работе самостоятельности, возможности выдумывать, пробовать. Чем шире в нашем доме поле для такого рода поисков, тем с большим интересом и удовольствием трудятся его члены. А чем больше вкладывает человек своих трудов в любое дело, тем больше прикипает к нему душой.

Глава о семейном труде и распределении обязанностей оказалась самой объемистой. Это не случайно. На домашние обязанности расходуется львиная доля времени, сил мужа и жены. Не только у поэтов, но и у простых смертных «любовные лодки» чаще всего разбиваются о быт.

Домашние же дела и есть деятельное проявление любви, а не что-то ей категорически противостоящее.

Теперь, может быть, исполняя поручения родителей или сами ища себе дела по дому, вы будете знать: работой этой вы не только платите долг благодарности матери-отцу, облегчаете их участь, вы еще и готовите себя для грядущих трудов, которые позволят вам стать атлантами, поддерживающими ясный свод своего семейного счастья. Накачивайте мышцы рук, души, ума, будьте неутомимы и изобретательны. Трудно в учении — легко в бою, в бою за мир и благополучие дома своего в том числе.

Домашнее задание после этой главы зададите себе сами. И пусть оно будет ежедневным, нарастающим, усложняющимся, оттого все более осмысленным и интересным.